Нестерова И.А. Анахронизмы в русском языке // Энциклопедия Нестеровых
Понятие анахронизма
В русском языке распространены анахронизмы как в речи, так и в публицистике. Это обусловлено, прежде всего, тем, что анахронизм воспринимается как застрявшее в настоящем прошлое. Слова и термины, оставшиеся в далеких эпохах, продолжают звучать и использоваться, несмотря на возраст.
Есть и другая сторона анахронизмов – неуместное использование современных слов в канве исторических текстов.
Слово анахронизм пришло в русский язык из греческого и переводится буквально «против времени». Сам по себе анахронизм – это «противоречие хронологии». В различных словарях и энциклопедиях существует множество толкований и трактовок данного понятия. Ключевые из них нашли отражение в таблице ниже.
Толкования термина «анахронизм»
Толкование термина «анахронизм»
Толковый словарь Даля [1]
Анахронизм – это погрешность от соединения неодновременных событий; ошибка в летоисчислении, в порядке событий или в обстановке их; несовременность, обчет, невсупорица.
Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона [2]
Анахронизм – это погрешность против хронологии, отнесение какого-нибудь факта к другой эпохе часто в поэзии (у Шекспира в «Юлии Цезаре» упоминаются «башенные часы», появивш. только в XIV в).
Энциклопедический словарь [3]
Анахронизм – это ошибочное или условное отнесение событий, явлений или реалий одной эпохи к другой.
Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушакова [4].
1. Ошибочное приурочение события одной эпохи к другой, нарушение хронологического правдоподобия (истор.). Упоминание о пушках в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» является анахронизмом.
2. Явление или понятие отжившее, устаревшее, не соответствующее условиям современности; пережиток.
Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова [5].
1. Анахронизм – это пережиток старины.
2. Нарушение хронологической точности ошибочным отнесением событий одной эпохи к другой, хронологически неточным выражением, изображением чего-нибудь
Советский энциклопедический словарь [6]
Анахронизм – (греч. anachronismós, от ana- ≈ обратно, назад, против и chrónos ≈ время), ошибка против летосчисления (хронологии).
Ошибочное или условное приурочение событий и черт одной эпохи к другой. Анахронизмы органичны для искусства и литературы средних веков и Возрождения, для классицизма. В реалистическом искусстве 19≈20 вв. анахронизм в связи с требованием исторической правдивости воспринимается как недостаток произведения, но в отдельных случаях выступает как осознанный художественный приём (например, в романе «Дела господина Юлия Цезаря» Б. Брехта).
В переносном смысле ≈ пережиток старины, устаревшие, отжившие взгляды, обычаи, суждения, не вяжущиеся с современными воззрениями.
Толковый словарь А.П.Евгеньевой [7]
1. Нарушение хронологической точности ошибочным отнесением событий или явлений одной эпохи к другой.
2. Устарелое, не соответствующее условием современности явление, понятие, мнение и т п.
Рассмотрев представленные трактовки, нельзя не согласиться с мнением Д.Ю. Густякова, который указывает на то, что: «По традиционной семантике понятие «анахронизм» трактуется как любое хронологическое нарушение, хотя более распространенным является переносное значение данного термина как включение в более поздний контекст чего-либо несвоевременного, устаревшего» [8].
Анахронизм отражает лингвистические погрешности, которые направлены на то, чтобы внести путаницу во временные рамки. В литературе анахронизмы используют специально для создания определенных эффектов.
Виды анахронизмов
В современной лингвистике имеют место два вида анахронизмов: модернизирующие и архаизирующие.
Теперь обратимся к пониманию каждого вида анахронизмов. Так архаизирующий анахронизм предполагает осмысление нового на фоне известного, он апеллирует к опыту адресата. В то время как модернизирующий анахронизм должен сближать обсуждаемые реалии и адресата. Сам по себе модернизирующий анахронизм так же, как и архаизирующий, обращается непосредственно к опыту, но к опыту актуальному. Однако в случае использования того или иного вида анахронизмов неизбежно возникает эффект комичности или иронии. Для наглядности ниже представлены ряд примеров использования анахронизмов.
Примеры использования анахронизмов
Намеренное использование анахронизма
Ну что трудящиеся, пришло время снова объединяться.
Башар Асад глаголит истину о необходимости мира в Сирии
И вот наступает праздник прихода
солнца – «мескаль»; Чал – напиток из верблюжьего молока, в тех кувшинах набирал
необыкновенный вкус и чудодейственную силу [9].
Татьяна написала месседж Евгению Онегину о своей любви.
А теперь обратимся к писаньям старины глубокой, чтобы понять почему европейцам русского человека никогда не понять.
Раскольников, будучи студентом вуза, зарабатывал репетиторством.
Резюмируя все выше сказанное, анахронизмы можно смело причислить к стилистическим ошибкам, если только они не употреблены намеренно.
В чем различия между архаизмом и анахронизмом
В современном русском языке достаточно часто путают такие понятия как «архаизм» и «анахронизм». Это обусловлено созвучностью и определенным сходством в трактовке. Прежде, чем четко разделить данные термины, необходимо рассмотреть понятие архаизм.
Архаизм – это устарелое название актуального понятия, у которого есть другое, современное название. Также архаизм – это слово или выражение, вышедшее из повседневного употребления и потому воспринимающееся как устарелое [10].
Примеры архаизмов приведены ниже в таблице вместе с толкованием лексического значения.
Архаизмы и их аналоги в русском языке
Предмет предназначенный грести что-либо
Умеющий видеть будущее
Предмет на котором сидят
Стул, табурет, кресло и т.д. и т.п
Отличие анахронизма от архаизма можно сформулировать следующим образом: анахронизмы это слова, употребление которых ошибочно в силу их архаичности или наоборот в силу их модернизма. В то же время архаизмы – это устаревшие слова, вышедшие из употребления. При этом архаизм может быть анахронизмом в случае неуместного использования в речи или в тексте статьи и т.д. и т.п.
Анахронизм как погрешность и как стилистический прием Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»
Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Шмелева Татьяна Викторовна
В статье анализируется понятие «анахронизм» с позиций культуры речи и стилистики. Показано, что как оплошность, так и стилистический прием основаны на нарушении закона согласования хронотопа высказывания и лексики с ее временной дифференцированностью. Указаны условия, при которых анахронизм интерпретируется как стилистический прием . Предложено уточнение понятия «анахронизм» через введение двух его разновидностей, охарактеризованы стилистические эффекты каждой из разновидностей.
Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Шмелева Татьяна Викторовна
ANACHRONIZM AS AN ERROR AND A STYLISTIC DEVICE
In this article the concept of «anachronism» is analyzed from the approach of speech and stylistics. It is shown that an error as well as a stylistic device is based on the violation of the law of harmonization of the chronotope of statements and lexicon, and time differentiation. The conditions, when anachronism is interpreted as a stylistic device , are specified. The concept of «anachronism» is made clear. The stylistic effects of two varieties of «anachronism» are characterized.
Текст научной работы на тему «Анахронизм как погрешность и как стилистический прием»
АНАХРОНИЗМ КАК ПОГРЕШНОСТЬ И КАК СТИЛИСТИЧЕСКИЙ ПРИЕМ
В статье анализируется понятие «анахронизм» с позиций культуры речи и стилистики. Показано, что как оплошность, так и стилистический прием основаны на нарушении закона согласования хронотопа высказывания и лексики с ее временной дифференцированностью. Указаны условия, при которых анахронизм интерпретируется как стилистический прием. Предложено уточнение понятия «анахронизм» через введение двух его разновидностей, охарактеризованы стилистические эффекты каждой из разновидностей.
Ключевые слова и фразы: стилистическая оплошность; стилистический прием; хронотоп; стилистический эффект.
ANACHRONIZM AS AN ERROR AND A STYLISTIC DEVICE
In this article the concept of «anachronism» is analyzedfrom the approach of speech and stylistics. It is shown that an error as well as a stylistic device is based on the violation of the law of harmonization of the chronotope of statements and lexicon, and time differentiation. The conditions, when anachronism is interpreted as a stylistic device, are specified. The concept of «anachronism» is made clear. The stylistic effects of two varieties of «anachronism» are characterized. Key words and phrases: a stylistic error; a stylistic device; chronotope; stylistic effect.
Слово анахронизм давно входит в русский лексикон и, в соответствии с греческой внутренней формой (буквально ‘против времени’), указывает на противоречие с хронологией. Оно фиксируется в словаре Даля в значении «погрешность от соединения неодновременных событий; ошибка в летоисчислении, в порядке событий или в обстановке их; несовременность, обчет, невсупорица» [Даль 1989: 16]. Толкование этого понятия в словаре Брокгауза и Ефрона апеллирует в первую очередь к поэтическим текстам с упоминанием анахронизмов Шекспира, Шиллера, народного эпоса, средневековых повествований о событиях античности и первых веков христианской истории [Энциклопедический. 1890]. Это слово используют в анализе произведений искусства, прежде всего живописи и литературы, обозначая «ошибочное или условное приурочение событий одной эпохи к другой»; переносное значение слова — «пережиток старины, нечто, не вяжущееся с современными воззрениями» [Большая. 1969. URL: http://enc-
dic.com/enc_sovet/Anahronizm-69002.html (дата обращения — 12.05.2014)]. Из современных словарей данную лексему толкуют [Словарь. 1981; Современный. 2001; Толковый. 2008].
В Национальном корпусе русского языка фиксируется использование этого слова с 1825-1826 гг., например, в дневнике А.И. Тургенева: существование их есть анахронизм. Судя по данным Корпуса, его использовали И.А. Гончаров, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.Ф. Вельтман, М.Н. Загоскин, Ф.М. Достоевский и др. (всего почти 400 примеров).
В последнем значении оно фиксируется и в медиасфере. Так, в статье о 360-летии присоединения Левобережной Украины к России читаем такой пассаж: В 2003 году, как пишет украинский историк Г. Касьянов, была издана брошюра, авторы которой оценивают Переяславскую раду и личность Хмельницкого. В ней говорилось, что гетман был создателем «президентской республики» на Украине XVII века, утверждается, что у созданного Богданом государства был «бездефицитный бюджет» и т. д. Естественно, подобные заявления выглядят анахронизмами — попытками создать национальную историю, оперируя современными понятиями (Т. Мухаматулин // Газета.ру. 2014. 27 марта URL: http://www.gazeta.ru/ science/2014/03/26_a_5965833.shtml (дата обращения — 27.03.2014).
Хотя в данном случае слово анахронизм поясняется, оно медиасферой вполне освоено. Об этом говорит его присутствие в заголовках: аналитическая статья о соотношении высоких технологий и клерикализма названа «АНАХРОНИЗМ?» (Русский журнал. 2012. окт.); новость о том, что РЖД предполагает отказаться от плацкартных вагонов, дается под заголовком «ПЛАЦКАРТНЫЙ ВАГОН ОБЪЯВИЛИ АНАХРОНИЗМОМ» (Московский комсомолец. 2013. 14 нояб.); информация о работе Новгородской городской думы — под заголовком «БЕЗ АНАРХИИ И АНАХРОНИЗМОВ» (Новгород. 2014. 20 марта).
Все эти факты говорят о том, что слово входит в актуальный словарь, и в его использовании в прошлом и настоящем можно, видимо, найти немало интересного. Например, факт деривационной активности слова в русском языке: словари указывают два производных от него прилагательных анахронический и анахроничный [Толковый. 2008], а медиасфера дает примеры и образованного от последнего из прилагательных субстантива анахроничность: В Канны фильм посылать не решились . из-за очевидной анахроничности (В. Корецкий // Русский репортер. 2014. №8).
Однако здесь это слово представляет интерес не как факт лексикона, а как лингвистический термин, с помощью которого обозначается погрешность (формулировка Даля, Брокгауза и Ефрона) и стилистический прием. При этом для первого случая важно понять причины погрешностей, а для второго — мотивы такого авторского решения и стилистические эффекты, которые достигаются с помощью этого приема. Сделать это,
опираясь на лингвистические толкования термина, но не ограничиваясь ими и учитывая современную медийную практику, и предполагается в этой работе.
Анахронизм толкуется среди понятий стилистики [Голуб 1997, 2007: 170-171; Москвин 2000: 48] и культуры речи [Щербаков 2003, 2005; Русская. 2006: 10; Иссерс, Кузьмина 2007: 13-14]. Правда, оно оказывается включенным в понятийный аппарат не всех изданий соответствующей тематики, напр., его нет в [Стилистический. 2003; Эффективное. 2012]. Там же, где оно есть, анахронизм рассматривается только как погрешность, — фактическая [Москвин 2000] или лексическая [Щербаков 2003, 2005; Иссерс, Кузьмина 2007].
Знакомство с указанными статьями и анализ приведенных там примеров оставляет впечатление, что появление погрешностей такого рода — исключительно следствие низкой языковой компетенции пишущих. Из сочинений школьников приводятся примеры в [Голуб 2007], они же цитируются в [Щербаков 2003, 2005], письменные работы абитуриентов составили материал пособия [Иссерс, Кузьмина 2007].
Только в словаре [Русская. 2006] говорится об анахронизме как приеме и приводятся иллюстрации из рекламы, нейминга и медиатекста. Особого внимания заслуживает тот факт, что в примере из журнала «Огонек» (1999. №14) слово, которое в сочинении школьника было бы сочтено анахронизмом, сопровождается авторской оговоркой: Пушкин вышел на поединок, выражаясь нынешним языком, с киллером, нанятым тем, кто сочинил и чьей рукой был переписан оскорбительный «Диплом». Это немаловажное обстоятельство выводит разговор об анахронизме в область авторского поведения и экспликации модусных значений.
Сегодня можно сказать, что без упоминания термина анахронизм сформулировано правило речевого поведения, предотвращающее такую оплошность [Шмелева 1983]. Это правило регулирует выбор номинаций для обозначения реалий, упоминаемых в высказывании: «номинации должны соответствовать предмету речи, если он во времени и пространстве «удален» от ситуации общения» [Там же: 76]. Правда, примеры из газетных текстов приводятся только для согласования по «месту»: И вот наступает праздник прихода солнца — «мескаль»; Чал — напиток из верблюжьего молока, в тех кувшинах набирал необыкновенный вкус и чудодейственную силу. При этом подчеркивается, что если такое согласование невозможно, автор высказывания должен подавать сигналы нарушенности правила, самый лаконичный из них — кавычки, о которых М. Цветаева писала: «Что такое кавычки? Знак своей непричастности — данному слову или соединению слов. Подчеркнутая чуждость общепринятому толкованию» [Там же: 76].
Если от кратких характеристик этой давней статьи перейти к более подробному выяснению названного правила речевого поведения и при этом воспользоваться современными возможностями поиска иллюстраций, например, уже упомянутым Национальным корпусом русского языка, то можно представить следующие соображения.
У автора есть обязанность выбирать для упоминаемых в высказывании реалий номинации, прежде всего, характерные для него как языковой личности; далее — не имеющие противопоказаний со стороны адресата; наконец, в соответствии со временем и местом обсуждаемых событий и реалий. При этом первые две фигуры — автор и адресат — нас интересуют сейчас в меньшей степени, хотя им уделено много внимания в свое время [Шмелева 1995, 1995 а, 2010]. На двух последних параметрах стоит специально остановиться, прибегнув к понятию хронотоп, которое известно в интерпретации природы художественного текста [Бахтин 1975; Ревзина 2006].
Представляется вполне допустимым (и в нашем случае желательным) бахтинское толкование хронотопа как «формально-содержательной категории литературы» толковать расширительно — как формально-содержательную категорию любого текста. Опыт такого использования понятия по отношению к тексту представлен в работах О.Н. Копытова (см. напр., [Копытов 2014: 12]).
С этим вполне согласуется понятие функциональной грамматики темпоральный ключ текста [Бондарко 1976: 197], которое легко трансформируется в актуализационный ключ текста — параметры актуализации в планах реальности/ирреальности, во времени и пространстве; они выражаются грамматикой глагола, а иногда специальными фразами типа Это случилось на Урале в начале прошлого века; История, которую я вам расскажу, произошла в нашем городе очень давно [Шмелева 1988: 34-35].
При этом важной оказывается мысль Бахтина о жанровом значении хронотопа — о том, что каждому жанру присущ свой, специфический хронотоп: так, мемуар располагает хронотопом «тогда и там», а репортаж — «здесь и сейчас». Миниатюризированый хронотоп в масштабе высказывания — комплекс актуализационных смыслов его модуса [Шмелева 1988, 1995, 2014].
В тех случаях, когда между обязательствами соотносить номинации с образом автора, адресата и хронотопом высказывания не создается противоречий, никаких речевых и стилистических коллизий не возникает. В других случаях автор склонен выбирать номинации, естественные для него, а их соответствие хронотопу высказывания выпадает из
его внимания, что и оборачивается стилистическими оплошностями, в том числе анахронизмом.
Конечно, при создании высказываний/текстов о реалиях, удаленных от автора во времени и пространстве, необходимы прежде всего знания о фактах. Недаром в словарях и справочниках анахронизм толкуется как «перестановка исторических фактов в литературном произведении, упоминание какого-либо лица или предмета, относящегося к другой эпохе» [Квятковский 2000: 42]. Но если бы это было только так, тогда бы отклонение от хронотопа не было бы стилистической и вообще языковой проблемой — а только исторической, этнографической и т.п. Языковой характер этой проблеме придает тот факт, что она может быть истолкована как проблема семантического согласования хронотопа и лексического состава диктума.
На проблему семантического согласования было обращено внимание давно [Мартемьянов 1964]. Это понятие используют при характеристике лексической избирательности, например, глаголов и существительных в роли субъекта: змея ползет / птица летит [Гак 1972, 1977: 276]. Представляется не только позволительным, но и необходимым расширить это понятие и вывести его из пространства собственно диктума (актантно-предикатных отношений) в область отношений между хронотопом (а это обязательная часть модуса) и диктумом. При этом согласование можно истолковать как требование хронотопа к номинативным ресурсам диктума.
Отвечает на эти требования лексика своим свойством, которое принято именовать «временная дифференцированность». Возникает она в силу разных причин. Одни из них связаны с изменением реальности: в словарное толкование таких лексем включается указание на «их» время, или «хронотопная» информация; например, [Современный. 2001] представляет ее в следующем виде: стряпчий — «В России 16 — начала 18 в.», «В России 18 -первой половине 19 в.», «В России до 1917г.»; ликбез — «В СССР в 20-е гг.». Таким образом, лексика сохраняет память о привязанности реалий ко времени и месту, что составляет часть лексического значения.
Другие причины временной дифференцированности слов связаны с собственно речевой практикой. Так, петербургский литературный критик и публицист Виктор Топоров в одной из статей о политической ситуации в стране употребляет слово трудящиеся и тут же в скобках замечает: хорошо забытое слово, не правда ли? (Известия 2012. 19 апр.). Действительно, это слово несет в себе память о советской эпохе, хотя нельзя его назвать изобретением большевиков или говорить и об исчезновении трудящихся в постсоветскую
эпоху. С учетом этого обстоятельства стилистически оправдано использование его в финале статьи-диалога Н. Покровской и О. Костиной «В двух шагах от инфаркта»:
О.К. Вот на этой оптимистической ноте и предлагаю закончить наше обсуждение на тему Всемирного дня охраны труда. И плавно перейти к другому, весьма даже созвучному дню и поздравить всех с наступающим Первомаем, который, если помнишь, всегда проходил у нас под лозунгом «Мир! Труд! Май!». Как по-твоему, логично? Или не очень?
Н.П. Логично! С наступающим праздником всех нас, трудящиеся массы! (Московская правда. 2014. 26 апр.; URL: old.mospravda.ru/issue/ 2014/04/26/article39643 (дата обращения -26.04.2014)). Первая из приведенных реплик содержит сигнал переключения хронотопа, а вторая уже в этом новом для текста хронотопе использует лексику заданной эпохи. И ни о каких погрешностях здесь говорить нельзя.
Итак, многие слова включают в свою семантику хронотопную информацию, или историческую память об именуемых ими реалиях. Это свойство оказывает влияние и на их выбор для конкретного высказывания в плане согласования с его хронотопом. Это означает, что такие слова могут быть использованы либо при описании и обсуждении соответствующих реалий и событий «своей» эпохи, либо они должны сопровождаться метапоказателями типа как говаривали в старину, как говорили тогда, поскольку не соответствуют правилу согласования с образом автора-современника. Отсутствие таких показателей воспринимается как одна из разновидностей анахронизма.
Другая и более распространенная причина хронотопного несогласования возникает в противоположной ситуации, когда говорящий использует характерные для себя номинации при обсуждении или описании реалий иной эпохи. Именно такие примеры приводятся из письменных работ школьников и абитуриентов: Андрей Болконский добровольно ушел на фронт; Базаров учился в одном из престижных вузов страны [Русская. 2006: 10]; В одном из интервью журналисту Пушкин сказал.; Фанаты Баха; Печорин знакомится с Грушницким в профилактории [Иссерс, Кузьмина 2007: 13-14]. Погрешности в таких высказываниях можно было бы избежать, используя метапоказатели типа как говорят теперь, как мы сказали бы сейчас, выражаясь современным языком, как это сделал автор «Огонька», применяя по отношению к Дантесу слово киллер [Русская. 2006: 10]. Понятно, почему вторая разновидность анахронизма преобладает: неискушенные авторы находятся во власти собственных речевых привычек, своего репертуара номинаций и не подозревают о требовании согласовать лексику с хронотопом высказывания.
Справедливости ради надо сказать, что такого типа анахронизм свойствен не исключительно школьникам и абитуриентам как вчерашним школьникам. Показательные примеры из медийной практики приводятся в [Касперова 2014]: в передаче Первого канала «Другие новости» о событиях августа 1942 года говорится: . у британского премьера месседж был иной: мы поможем, но не сейчас; или в «Независимой газете» в мае 2013 года встречается фраза Известно же, кому в свое время обращал свой «месседж» Столыпин. Такие факты трактуются в статье как неудачные, и с этим трудно не согласиться.
Стоит отметить, что требование согласования с хронотопом распространяется и на имена собственные, например, топонимы. Так, неоднократно переименованный Петербург в тексте должен именоваться так, каково было его имя в период, о котором идет речь. Вполне возможно, что некий персонаж родился в Петрограде, учился в Ленинграде, а сейчас вспоминает об этом в Петербурге, но всякий раз в повествовании или рассуждении о нем должен быть использован соответствующий топоним.
Итак, ситуация анахронизма возникает, когда в высказывании «встречается» разновременная лексика, и этот момент остается неотрефлектированным автором. Однако трудно не заметить, что такого толкования оказывается недостаточно, чтобы описать анахронизм полно и всесторонне.
Представляется необходимым говорить о двух разновидностях анахронизма. Так, даже из приведенных примеров понятно, что время как часть хронотопа высказывания задает его временной фон, а слово, которое не соответствует ему, либо отбрасывает назад, архаизируя описание (С наступающим праздником всех нас, трудящиеся массы), либо приближает его к современности, «модернизирует» (У британского премьера месседж был иной). Для этих выявившихся разновидностей анахронизма можно предложить термины соответственно архаизирующий и модернизирующий. При этом важно отметить, что стилистические эффекты этих двух анахронизмов принципиально различны: архаизирующий предполагает осмысление нового на фоне известного, он апеллирует к опыту адресата; модернизирующий анахронизм нацелен на сближение дистанции между обсуждаемыми реалиями и адресатом, он тоже апеллирует к опыту адресата, но актуальному. При этом и в том, и в другом случае возникают побочные эффекты иронии, комичности.
Если говорить о стилистической оплошности, то в речевой практике преобладает анахронизм модернизирующий в силу того обстоятельства, как было сказано, что пишущие не способны выходить за пределы своего лексикона и не подозревают о правиле семантического согласования хронотопа и лексики для диктума. Грамотный же носитель
русского языка если и не знает об этом правиле, то ощущает временную дифференциацию лексики, в крайнем случае, может обратиться к «лексикографии культурной памяти» [Шмелева 2007]. Владение этим параметром лексических знаний позволяет не только избегать анахронизма как погрешности, но и успешно использовать его как стилистический прием.
Так, прием архаизирующего анахронизма занимает большое место в стилистике журналиста Максима Соколова, знатока истории. В фельетоне, посвященном инциденту с советником российского посольства в Гааге Д.А. Бородиным (Эксперт. 2013. №41), он прибегает к аналогии и вспоминает аналогичный эпизод с боярином петровских времен Матвеевым. Соотнесение этих двух ситуаций выражается в заголовке текста «БОЯРИН МАТВЕЕВ И БОЯРИН БОРОДИН». И если первая из составивших заголовок номинаций построена в соответствии с исторической правдой, вторая — явный анахронизм, однако воспринимаемый не как ошибка, а как стилистический прием, направленный на ироническое освещение поведения нидерландских властей. Это подтверждается финальной фразой фельетона, насыщенной архаизмами: продерзости голландских властей и необходимости с превеликим гневом на таковую продерзость реагировать это не отменяет.
А вот в заголовке статьи Вадима Левенталя о праздновании юбилея снятия блокады Ленинграда — «СЕГОДНЯ МЫ ВСЕ ЛЕНИНГРАДЦЫ» (Известия. 27.01.2014) архаизирующий анахронизм стилистически используется для подчеркивания нашего внутреннего единения с теми, кто пережил и не пережил блокаду. В этом случае анахронизм создает торжественность, но ни в коем случае не иронию.
Модернизирующие анахронизмы представлены в примерах из уже упомянутой статьи [Касперова 2014]. Так, ирония выражается в тексте екатеринбургского интернет-издания, когда идет речь о запорожских казаках, отправивших месседж турецкому султану; автор характеризует это высказывание как случай неудачного использования слова месседж, но представляется, что здесь продуманный прием модернизирующего анахронизма, что подтверждается дальнейшим контекстом: Известно же, кому обращал свой «месседж» Столыпин. Революционерам, бомбистам, сокрушителям устоев, врагам стабильности (Ю. Борисов // Независимая газета. 2013); об осознанности употребления слова месседж говорят и кавычки.
В материалах автора находим и пример с использованием «модерного» слова с метапоказателями: Недаром он время от времени с большим успехом цитировал на публике что-нибудь из посланий Павла, или, как сейчас бы сказали, месседжей (М. Щипанов //
Вечерняя Москва. 2012). Кстати, эта статья, как подчеркивает автор, «наполнена едким сарказмом».
Модернизирующий анахронизм использует Д. Драгунский в статье «Советское -значит прошедшее» (Газета.ру. 30.07.2014. URL: http:// m.gazeta.ru/comments/ column/dragunsky/6151337.shtml (дата обращения — 30.07.2014)). Он начинает с перечисления римских императоров, каждый из которых обнаруживает заслуги перед империей и при этом ужасающие личностные качества. Далее обращаясь к фигуре римского историка Гая Светония Транквилла, написавшего «Жизнь двенадцати цезарей», автор отмечает: У Светония не было никакого когнитивного диссонанса. Выражение когнитивный диссонанс, популярное в последнее время (Яндекс дает более 200 000 ссылок), представляет собой название теории американского психолога Леона Фестингера; оно предложено в 1957 году, а у нас стало широко известно в самом конце прошлого века. Разумеется, хронотоп высказываний о римских цезарях исключает использование этого выражения, или, иначе говоря, его присутствие в высказывании вызывает «хронотопный диссонанс». Однако в данном случае это не оплошность, а явно стилистический прием модернизирующего анахронизма, понятный в контексте статьи, построенной на аналогиях Римской и Советской империй. И далее в тексте читаем: Мы пленники и мученики когнитивного диссонанса. Отнесенность выражения к римлянам и к нам как бы снимает историческую дистанцию, подчеркивая типологическое сходство, которое и доказывает автор в своем тексте.
Как же отличить оплошность от стилистического приема?
Уже обращено внимание на метапоказатели хронотопной семантики, включающие слова тогда/сейчас, старинный/современный или указания на конкретные эпохи типа петровские времена, советская эпоха и под. Такие показатели свидетельствуют об осознанном нарушении правила согласования во времени. Такие высказывания дает в больших количествах Национальный корпус русского языка: Роберт тут разозлился, как тогда говорили, по-страшному (В. Аксенов. Таинственная страсть. 2007); На Русь первые гравюры попали, видимо, из Италии, или, как тогда говорили, Фрягии — недаром за ними надолго закрепилось название «фряжские листы» (А. Домбровский // Наука и жизнь. 2008); Как сейчас говорят, он косил под аристократа XIX века (Блог. 2007); Смутный этот фон, или, как сейчас говорят, «бэкграунд», дымился за плечами Василия Гангута (В. Аксенов. Остров Крым. 1977—1979); Вообще-то я воспринял заявление Меркель с чувством глубокого удовлетворения, как говорили в старину (Д. Драгунский // Частный корреспондент. 2010); С древних времен повелось в Японии, что по мере продвижения на своем жизненном
поприще человек — будь то самурай, художник или, выражаясь современным языком, специалист, поднимающийся по карьерной лестнице, — неоднократно менял свое имя (М. Лацис // Ландшафтный дизайн. 2003); Безусловно, два компьютера, принтеры -подспорье неплохое. Но главное, как говорили во времена не столь давние, человеческий фактор (О. Белякова // Уральский автомобиль. 2004); . предстояло драться команда на команду, или, как говорили в Древней Руси, откуда и пошла эта игра, — «стенка на стенку» (Солдат удачи. 2004).
Было бы слишком просто, если бы наличие метапоказателя решало проблему. Ведь в проанализированном примере с когнитивным диссонансом нет ни метапоказателей, ни кавычек, а сомнений в том, что это — прием, не возникает. Для большей убедительности можно привести фрагмент из текста Славы Тарощиной: Начало весны — любимое время отечественных киллеров. Под звон робкой капели два с лишним века назад задушили Павла Первого. Ближе к концу столетия метнули бомбу в Александра Второго. Февральская, а по новому стилю мартовская революция уничтожила всю прежнюю власть. Скончался Сталин (неясно правда, собственной или насильственной смертью). 1 марта 1995 года убили Влада Листьева (Новая газета. 11.03.2014). Слово киллер в начале фрагмента — явный анахронизм. Но зная автора авторитетного издания, мы даже не подумаем увидеть здесь оплошность, хотя никаких метапоказателей нет. Дальнейшее знакомство с фрагментом убеждает, что перед нами стилистический прием, смысл которого состоит в обобщении событий разных эпох и подведении их под современное понятие киллерства.
Оба последних примера убеждают, как кажется, в том, что для оценки анахронизма как наивного или осознанного приема важны стилистические установки текста. Если в них входит ирония, комизм или, напротив, торжественность, — прием анахронизма не только оправдан, но и желателен. Как создаются такие установки? Прежде всего, заголовком, как можно было убедиться на примере статей Максима Соколова, и общей тональностью первых абзацев, которые задают способ восприятия последующих фрагментов текста.
Итак, лингвистический термин анахронизм, как хотелось здесь показать, соотносится с широким кругом явлений современной речевой практики — в аспектах как ее нормативного осмысления, так и стилистических возможностей. При этом оказывается, что принцип анахронизма основан на одном из семантико-стилистических законов организации русского высказывания — согласования хронотопа и лексики диктума в плане ее временной дифференцированности. Отсюда вытекает, что наивный анахронизм, который оценивается как оплошность, обусловлен прежде всего недостаточными знаниями об исторической
памяти лексики. Считать его фактической ошибкой можно в том случае, если к знанию фактов относить и информацию о наименовании всех вовлеченных в историю реалий — лиц и их статусов, институций, предметов, а также имен собственных. Что касается анахронизма как стилистического приема, то его возможности велики, учитывая, что современной прозе, в том числе медийной, свойственна ирония, в арсенал средств которой входит и анахронизм.
Вместе с тем здесь хотелось бы подчеркнуть, что понятия стилистики и культуры речи основаны на, может быть, еще не сформулированных, но объективно действующих закономерностях смысловой организации русского высказывания. А это, в свою очередь, говорит о том, что автономность разных лингвистических дисциплин нами несколько преувеличивается: все они объединяются природой языка и речевой деятельности.
Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки исторической поэтики // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. С. 234407.
Большая советская энциклопедия. Т.1. М., 1969. URL: http://enc-dic.com/enc_sovet/Anahronizm-69002.html (дата обращения: 12.05.2014).
Бондарко А.В. Категориальные и некатегориальные значения в грамматике // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. С. 180-202.
Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Проблемы структурной лингвистики 1971. М.: Наука, 1972. С. 367-395.
Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. М.: Просвещение, 1977. 300 с.
Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997. 448 с,
Голуб И.Б. Новый справочник по русскому языку и практической стилистике. М.: Эксмо, 2007. 464 с.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. М.: Русский язык, 1989. 699 с.
Иссерс О.С., Кузьмина Н.А. Интенсивный курс русского языка. Почему так не говорят: пособие по культуре речи. М.: Флинта. Наука, 2007. 136 с.
Касперова Л.Т. Слово «месседж» в текстах СМИ // Экология языка и коммуникативная практика. 2014. № 1. С. 120-127. URL: http://ecoling.sfu-kras.ru/wp-content/uploads/2014/05/Kasperova.pdf (дата обращения: 12.05.2014).
Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. 2-е изд. М.: Дрофа, 2000. 464 с.
Копытов О.Н. Текстообразующая роль модусных смыслов на фоне сферных различий (на материале современной прозы): автореф. дис. . докт. филол. наук. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2014. 40 с.
Мартемьянов Ю.С. Семантическое согласование и перевод // Конференция по вопросам теории и методики преподавания перевода: Тезисы докладов. М., 1964; воспроизведено в кн.: Мартемьянов Ю.С. Логика ситуаций. Строение текс^. Терминологичность слов: от мира к тексту. М.: Яз. слав. культур, 2004. С. 130—131.
Москвин В.П. Стилистика русского языка. Приемы и средства выразительной и образной речи. Волгоград: Учитель, 2000. 198 с.
Ревзина О.Г. Хронотоп в современном романе // Художественный текст как динамическая система: Материалы международной научной конференции, посвященной 80-летию В.П. Григорьева. М.: ИРЯ РАН, 2006. С. 265-279.
Русская речевая культура: Учебный словарь-справочник / под ред. В.Д. Черняк. СПб.: САГА, Азбука-классика, 2006. 224 с.
Словарь русского языка в 4-х тт. /под ред. А.П. Евгеньевой. Т 1. М.: Русский язык, 1981. 698 с.
Современный толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: Норинт, 2001. 960 с.
Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта. Наука, 2003. 696 с.
Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / РАН Ин-т рус. языка им. В.В. Виноградова. Отв. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Азбуковник, 2008. 1175 с.
Шмелева Т.В. Кодекс речевого поведения // Русский язык за рубежом. 1983. № 1. С. 72-77.
Шмелева Т.В. Семантический синтаксис: Текст лекций. Красноярск: КрасГУ, 1988. 54 с. Шмелева Т.В. Субъективные аспекты русского высказывания: дис. в виде науч. докл. . д-ра филол. наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1995. 35с.
Шмелева Т.В. Диалогичность модуса // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1995а. № 5. С.147-156.
Шмелева Т.В. «Привет от старых штиблет» // Российский лингвистический ежегодник. Вып. 2 (9). Красноярск, 2007. С. 33-40.
Шмелева Т.В. Автор в медийном тексте // Новгородские медиа: стилистический портрет: сборник материалов; URL: http://www.novsu.ru/пре/files/um/1588617/ portrait/titul.html (дата обращения: 12.07.2014).
Шмелева Т.В. Актуализационные смыслы // Современный русский язык: Учебник для вузов. Стандарт третьего поколения / под ред. Л.Р.Дускаевой. СПб.: Питер, 2014. С. 262-264.
Щербаков А.В. Анахронизмы лексические // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. А.Ю.Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева. М.: Флинта. Наука, 2003. С.51-52.
Щербаков А.В. Анахронизмы лексические // Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А.П. Сковородникова. М.: Флинта. Наука, 2005. С. 392.
Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты / под ред. А.П. Сковородникова. М.: Флинта. Наука, 2005. 480 с.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.2. 1890 г. URL: http://www.onlinedics.ru/brok7a/anaxronizm.html (дата обращения: 12.07.2014)
Эффективное речевое общение (базовые компетенции): словарь-справочник / под ред. А.П. Сковородникова. Красноярск: Изд-во Сибирского федерального университета, 2012. 882 с.
Bachtin M.M. Formy vremeni i chronotopa v romane. Ocherki istoricheskoj poetiki [The Formes of time and chronotope in a novel]. Bachtin M.M. Voprosy literatury i estetiki
[Bachtin M.M. Questions of literature and esthetics]. M.: Hudozhestvennaja literatura, 1975. Pp. 234-407.
Bol’chaja sovetskaja enciklopedia [The Big Soviet Enciclopedia] M., 1969. Available at: http://enc-dic.com/enc_sovet/Anahronizm-69002.html (accessed 12.05.2014).
Bondarko A.V. Kategoreal’nye i nekategoresl’nye znachenija v grammanike [Categorial and non-categorial meanings in Grammar] Principy i metody semanticheskich issledovanij [Principles and methods of semantic research]. M.: Nauka Publ., 1976. Pp. 180-202.
Gak V.G. K probleme semanticheskoj sintagmatiki [Towards the problem of semantic syntagmatics]. Problemy strukturnoj lingvistiki. M.: Nauka Publ., 1972. Pp. 367-395.
Gak V.G. Sravnitelnaja tipologia franzuskogo I russkogo jazykov [The Comparative typology of the French and the Russian languages]. M.: Prosveshhenie Publ., 1977. 300 p.
Golub I.B. Stilistika russkogo jazyka [Stylistics of the Russian language]. M.: Rolf; Irys-Press, 1997. 448 p.
Golub I.B. Novuj spravochnik po russkomu jazyku I prakticheskoj stilistike [New handbook of the Russian language and practical stylistics]. M.: Exmo Publ., 2007. 464 p.
Dalh V.I. Tolkovyj slovar’ zhyvogo velikirusskogo jazyka [The Explanatory dictionary of the Russian language]. T.1. M.: Russkij jazyk, 1989. 699 p.
Issers O.S., Kuzmina N.A. Intensivnuj kurs russkogo jazyka. Pochemu tak ne govor’at? Posobie po kul’ture rechi [The Intensive course of the Russian language. Why it is not said like this? The Manuel on speech culture]. M.: Flinta, Nauka, 2007. 136 p.
Kasperova L.T. Slovo message v textach SMI [The word message in texts of the Mass Media] Ecologia jazyka I kommunikativnaja practika. 2014. № 1. Pp. 120-127. Available at: http://ecoling.sfu-kras.ru/wp-content/uploads/2014/05/Kasperova.pdf (accessed 12.05.2014).
Kvjatkovskij A.P. Shkol’nyj poeticheskij slovar'[The School poetical dictionary]. 2 ed. M.: Drofa, 2000. 464 p.
Kopytov O.N. Textoobrazujchhaja rol’ modusnych smyslov na fone sfernych razlichij (na materiale sovremennoj prozy) [The Text-construction role of modus meanings in the context of sphere differences]: avtoreferat dis. doct. filol. nauk Velikij Novgorod: Jaroslav-the-Wise Novgorod State University, 2014. 40 p.
Martemjanov Ju. S. Semanticheskoe soglasovanie I perevod [The Semantic harmonization and translation] Konferencija po voprosam teorii I metodiki prepodavania perevoda: Tezisy docladov. M, 1964. Reprint in: Martemjanov Ju. S. Logika siruacij. Stroenie texta. Terminologichnost’ slov: ot mira k textu [The logic of situations. The structure of a text. Terminological words: from the world to the text]. M.: Jazyki slav. kul’tur, 2004. Pp. 130-131.
Moskvin V.P. Stilistika russkogo jazyka. Prijomy i sredstva vyrazitel’noj i obraznoj rechi [Stylistics of the Russian language. Methods and devices of expressive and figurative speech]. Volglgrad: Uchitel’ Publ., 2000. 198 p.
Revzina O.G. Chronotop v sovremennom romane [The Chronotope in a modern novel]. Chudozhestvennyj text kak dinamicheskaja sistema [A Literary text as a dynamic system]: Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, posv’achhennoj 80-letiju V.P. Grigor’eva. M.: IR’A RAN, 2006. Pp. 265-279.
Slovar’ russkogo jazyka v 4 tomach [The Dictionary of the Russian language]. Ed. A.P. Evgen’evoj. T.1. M.: Russkij jazyk Publ., 1981. 698 p.
Sovremennyj tolkovyj slovar’ russkogo jazyka [The Modern explanatory dictionary of the Russian language]. Ed. S.A. Kuznetsov. St.-Peterburg: Norint Publ., 2001. 960 p.
Stilisticheskij enciklopedicheskij slovar’ jazyka [The Stylistic encyclopedic dictionary of the Russian language]. Ed. M. Kozhinoj, M.: Flinta, Nauka Publ., 2003. 696 p.
Shmeleva T.V. Kodex rechevogo povedenia [The Codex of speech behavior] Russkij jazyk za rubezhom. 1983. Nom.1. Pp. 72-77.
Shmeleva T.V. Semanticheskij sintaxis [The Semantic syntax]: Text lekcij. Krasnojarsk: KrasGU, 1988. 54 p.
Shmeleva T.V. Subjektivnyje aspekty russkogo vyskazyvania [The Subjective aspects of the Russian statement]: dis. v vide nauchnogo doklada. doct. filol, nauk. M.: Lomovosov’s University Publ., 1995. 35 p.
Shmeleva T.V. Dialogichnost’ modusa [The Dialogity of modus]. Vestnik MGU. Seria 9. Filologia. 1995a. nom.5. Pp. 147-156.
Shmeleva T.V. «Privet ot starych shtiblet». Rossijskij lingvisticheskij ezhegodnik. Vyp.2 (9). Krasnojarsk, 2007. Pp. 33-40.
Shmeleva T.V. Avtor v medijnom texte [The Author in the Mass Media texts]. Novgorodskie media: stilisticheskij portret: sbornik materialov. Available at: http://www.novsu.ru/npe/files/um/1588617/portrait/titul.html (accessed 12.07. 2014).
Shmeleva T.V. Aktualizatcionnuje smysly [The Actualization meanings]. Sovremennyj russkij jazyk: Uchebnik dl’a vuzov [The modern Russian language. The Manuel for Iniversities] Standart tretiegopokolenia. Ed. L.R. Duskaeva. St.-Peterburg: Piter Publ., 2014. Pp. 262-264.
Shherbakov A.V. Anachronizmy lexicheskije [The Lexical anachronisms] Enciklopedicheskij slovar’-spravochnik. Vyrazitel’nyje sredstva jazyka I rechevyje ochibki i nedochoty [The Encyclopedic dictionary. Expressive means of the Russian language and speech errors and omissions]. Ed. A.P. Skovorodnikov, M.: Flinta, Nauka, 2005. P. 392.
Enciklopedicheskij slovar’-spravochnik. Vyrazitel’nyje sredstva jazyka i rechevyje ochibki i nedochoty [The Encyclopedic dictionary. Expressive means of the Russian language and speech errors and omissions]. Ed. A.P. Skovorodnikov, M.: Flinta, Nauka, 2005. 480 p.
Enciklopedicheskij slovar’ Brokgauza i Efrona [The Encyclopedic dictionary of Brokgauz and Efron]. Т.2. 1890 г. Available at: http://www.onlinedics.ru/brok/a/ anaxronizm.html (accessed 12.07.2014)
Шмелева Татьяна Викторовна, доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры журналистики
Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого 173014 Россия, Великий Новгород, Антоново, Гуманитарный институт, ауд.1212 Е-mail: szmiel@,mail.ru
ABOUT THE AUTHOR:
Shmeleva Tatyana Victorovna, Doctor of Philology, Full Professor, Professor of the Department of Journalism
Jaroslav-the-Wise Novgorod State University
Стилистические ошибки. Анахронизмы
По сути говоря, лексические ошибки, которые мы рассматривали прошлый раз, входят в категорию ошибок, называемых стилистическими. В общем-то, это просто их разновидность. Видов стилистических ошибок достаточно много.
Например, к таким ошибкам относятся анахронизмы — неточное словоупотребление при нарушении хронологической точности. Когда слово связано с определённо исторической эпохой, а его «переносят» в другую.
«Раньше Мармеладов имел работу, но его сократили».
«В Древнем Риме недовольные законами плебеи устраивали митинги».
«Печорин получил путёвку на Кавказ».
А если подробнее, то анахронизм бывает лексический и фактический.
Это разновидность речевой ошибки. Слово используется вроде бы правильно, по значению оно совпадает с тем, что требуется, но в ту эпоху, в то время, которое описывается, такого слова не было:
«Шабашкин работает в суде».
«Зарплата у Хлестакова была маленькая».
«После окончания лицея Пушкин был принят на работу в Коллегию иностранных дел» .
«Дворовых заставляли работать и по выходным дням».
«Семейство Мармеладовых проживало в коммуналке».
«На шее у каждого раба висела его техническая характеристика».
«Ученик на экзамене перепутал имена и фамилии античных героев и богов».
«Стихотворение Симонова «Жди меня» стало бестселлером».
«Перенесемся в далекий Ершалаим, во дворец прокуратуры Иудеи Понтия Пилата».
«Чапаевцы строчили из автоматов».
«Тарас Бульба — настоящий лидер, воин и предводитель».
«В повести «Капитанская дочка» Гринёв всегда держал в курсе своих родителей и сообщал им новости».
«Будённый со своими дружинами громил тылы белых армий».
«Раскольников хотел пойти в милицию, чтобы признаться в содеянном».
«Чехов — один из талантливейших авторитетов того времени».
«В одном из интервью журналисту Пушкин сказал…».
«Фанаты музыки Баха раскупили все билеты».
«Горький в пьесе «На дне» описывает квартиру, где собирались всякие люди».
«Печорин приносит беды и несчастья рецидивистам, с которыми его сталкивает судьба».
Это смешение исторических фактов и реалий разных эпох: «Мать работала в колхозе, а сына отдала в учение к сапожнику».
Гениальный Шекспир тоже допустил такую ошибку (в чём подражать ему, конечно, не стоит). В своей трагедии «Юлий Цезарь» автор упомянул пушки и часы (башенные) — как известно, эти предметы были изобретены гораздо позже, и в античном Риме их быть не могло.
Дорогие читатели, предлагаю вам творческое литературное задание: найдите в этих примерах ошибки и напишите свои варианты фраз, как они должны звучать правильно?
