Декрет от 23 декабря 1917 года о введении нового правописания

Приложение I. Декреты Советской власти о новом правописании 1055

Декреты Совета Народных Комиссаров, касающиеся областей культуры и национального бытового уклада свидетельствуют о том, что большевики с первых шагов пытались установить контроль и подчинить своему влиянию все стороны жизни российского общества. Казавшиеся мягкими, второстепенными на фоне жестоких репрессивных указов, эти законы вторгались в каждый дом, в каждую семью, ломая привычный уклад, косвенно воздействуя даже на тех, кто пытался не замечать происходящее или находился на свободной территории.

К числу таких постановлений относятся декреты о введении западно-европейского (Григорианского) календаря, о переводе часовой стрелки и о новом правописании. Едва придя к власти, ещё не будучи убеждёнными в ее долговечности, готовые в случае неудачи бежать за границу (для чего в личном сейфе Я.М. Свердлова хранились ценности и паспорта 1056 , новые правители торопились в одночасье перекроить многовековой российский уклад жизни, лето- и времяисчисление России, традиции, язык, письменность.

Некоторые новшества не были изобретением большевиков (частности новые правила Русской орфографии были разработаны Российской Императорской Академией Наук ещё в 1916 году, но не встретили практически никакой поддержки). Новым являлось лишь насилие, с каким они вводились в жизнь.

Так например, двойное летоисчисление практиковалось ещё задолго до революции. Параллельное использование Юлианского и Григорианского календаря не вносило путаницы, подобно той, которая возникла после полного перехода на западно-европейский календарь. Декрет появился всего 3 месяца спустя после прихода большевиков к власти и менее чем через месяц после разгона Учредительного Собрания. Подписанный председателем Совета «Народных» Комиссаров В. Ульяновым (Лениным), заместителем народного комиссара по иностранным делам Г. Чичериным, а также комиссарами А.Г. Шляпниковым, В. Петровским, В. Алгасовым, В. Оболенским, декрет о введении западно-европейского календаря с 1 Февраля 1918 года был опубликован 26 Января в № 18 «Газеты Рабочего и Крестьянского Правительства». Нетрадиционное летоисчисление вводилось форсированными темпами – на «переходный период» отпускалось всего пять месяцев: «до 1 Июля 1918 года писать, после числа каждого дня по новому календарю, в скобках число по до сих пор действовавшему календарю». 1057 После 1-го Июля 1918-го года употребление старого календаря прекращалось и преследовалось.

Даже в нынешнее время нередко возникает путаница в определении тех или иных дат, перевод их на новое летоисчисление. Можно себе представить, что творилось тогда, какая путаница возникла на всех уровнях – от государственных указов до документов гражданского состояния. Однако, большевики набрали уже достаточно сил, чтобы игнорировать недовольство. Вместе с тем, они чувствовали нестойкость и непопулярность своих позиций в этом вопросе, поскольку Православная Церковь не подчинилась диктаторам, продолжая проводить службы, отмечать праздники по старому календарю. Видя в этом пассивный протест не только священнослужителей, но и миллионов верующих, не придерживавшихся нововведения, большевики неоднократно пытались вмешаться в это сугубо внутреннее дело Церкви. Позднее, в 1923-м году обновленцам, желавшим угодить правительству, удалось временно склонить Патриарха, только что освобождённого из-под ареста, к принятию Григорианского календаря, но нововведения не были приняты народом и вскоре Церковь вернулась к традиционному летоисчислению. Даже обновленцы, учитывая мнение паствы, вынуждены были во второй половине двадцатых годов вернуться к Юлианскому календарю.

Перевод часовой стрелки на летнее время был осуществлён ещё при Временном правительстве, так что в следующем году стрелку уже перевели на 2 часа вперёд. «В целях экономии в осветительных материалах – гласило постановление Совета Народных Комиссаров от 17/30 Мая 1918 года – Совет Народных Комиссаров постановил перевести часовую стрелку на летнее время по всей России на 2 часа вперед.

Настоящее постановление проводится в жизнь в 10 часов вечера по местному времени 31 Мая нового стиля.

В 1 час ночи с 15 на 16 Сентября стрелка часов должна быть переведена назад лишь на 1 час, так что на зимнее время стрелка часов остаётся переведённой на 1 час вперёд». 1058

Любопытно, что это малозначительное на фоне других вопросов постановление подписал сам председатель СНК В. Ленин.

Но если декреты о новом календаре и переводе часовой стрелки были хотя бы отчасти подготовлены использованием двойного летоисчисления и действиями Временного правительства, то новая орфография вводилась без всяких предварительных мер. Хотя сами большевики и их последователи оправдывали поспешность тем, что реформа правописания была разработана Академией Наук ещё до 1917 года, в действительности споры либеральных учёных о некоторых орфографических упрощениях были далеки до завершения. В этом открыто признавались и те, кто в собственных целях ссылался на авторитет «буржуазной науки». Например, Петроградский комиссар печати требовал «введение нового правописания, не введённого только в силу косности и сопротивления буржуазных органов, которые раньше стояли за новое правописание, но с переходом власти в руки рабочих и бедноты крестьянской усиленно сопротивляются». 1059 Действительно, либеральные интеллигенты, ратовавшие за различные нововведения, зачастую не представляли их последствий и теперь сами выступали против своих идей, доведённых большевиками до логического абсурда.

Безусловно, народные комиссары знали о спорах, происходивших в научном мире, в собственных целях сумели воспользоваться этими спорами, но курс на упрощение языка, культуры, быта был принят ими независимо от чьего-либо мнения. Язык, которым были написаны гениальные литературные произведения, красотой которого восхищались классики, большевики сочли настолько примитивным, что провели реформу наскоро, в разгар гражданской войны, без серьёзной предварительной работы или хотя бы опроса мнения народа, от чьего имени они действовали.

Первый декрет Совета Народных Комиссаров «О введении новой орфографии» был издан в Декабре 1917 года и сводился к следующему: «В целях облегчения широким народным массам усвоения Русской грамоты, поднятия общего образования и освобождения школы от ненужной и непроизводительной траты времени и труда при изучении правил правописания, предлагается всем, без изъятия, государственным и правительственным учреждениям и школам в кратчайший срок осуществить переход к новому правописанию.

Порядок проведения реформы в жизнь

Все правительственные и государственные издания, периодические (газеты и журналы) и не периодические (книги, труды, сборники и т.д.), должны печататься согласно новому правописанию с 1-го Января 1918 года». 1060

Объяснение причины появления декрета явно надуманно и нисколько не раскрывает подлинных мотивов. Вопрос об упрощении обучения не был тогда актуален. В разгар экономического, политического и военного кризиса число школьников резко сократилось. Многие школы закрылись, другие действовали номинально из-за нехватки учителей, лишённых работы «за старорежимность». Дети голодали, хулиганили, бродяжничали. Ни о каком массовом обучении грамоте взрослых не могло быть и речи: вся страна, от всесильных комиссаров до бедных солдатских вдов, боролась за выживание.

Искажавший Русскую письменность декрет был направлен не на помощь неграмотным, а на подавление уже грамотных. Придирки к правописанию давали возможность закрывать неугодный издания, запрещать книги, репрессировать тех, кто не желал или не мог в одночасье усвоить новые правила.

Реформа орфографии сводилась к механическому упрощению письменности: из Русского языка устранялись буквы: ѣ, V, I сокращалось применение Ъ, изменялись падежные окончания, вносились другие изменения. Так, например, в родительном падеже прилагательных, причастий, местоимений стало писаться – ого, -его вместо –аго, -яго; в родительном падеже единственного числа местоимение личного женского рода стало писаться – её вместо -ея; в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего рода стало писаться –ые, – ие вместо – ыя, -iя; вместо онѣ и однѣ стало писаться они и одни. Что же касается наречий, составленных из сложения существительных, прилагательных и числительных с предлогами, (например, встороне и в стороне, втечение и в течение), то их слитное и раздельное написание не определялось в декрете никакими правилами и вместо обещанного упрощения вносило дополнительную путаницу.

Разумеется, никакого «освобождения от ненужной и непроизводительной траты времени и труда» школа не получила. Перед ней встала серьёзная проблема переучивания уже грамотных детей и самих учителей. И хотя декрет формально оговаривал, что «при проведении реформы не может быть допущено принудительного переучивания тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания» 1061 , на практике это не соблюдалось да и не могло соблюдаться в условиях, когда от орфографии зависело определение благонадёжности человека.

Большевики вскоре убедились в фантастичности назначенного ими срока. До 1-го Января 1918 года новую орфографию не смогли усвоить даже они сами, не говоря уже о миллионах служащих, учителей, типографских рабочих, журналистов, школьников и т.д. Революционная ломка языка не прошла бесследно, и вопиющая неграмотность ворвалась в документы и периодические издания того времени. Каждый писал так, как хотел. Разнописания поощрялись и самим декретом, где указывалось, что: «Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими и для прежнего, и для нового правописания, и ошибками являются лишь нарушения этих правил». Но поощряя путаницу в новом правописании, большевики всё беспощадней преследовали тех, кто придерживался старой орфографии. В особенности это касалось «буржуазных газет», которые теперь могли быть закрыты без всякой вины, только за «уклонение от декрета».

Этот важнейший по значению декрет, пагубно повлиявший на всё дальнейшее развитие Русского языка, не был подписан ни В. Лениным, ни другими видными большевиками (как, например, декрет о переходе на европейский календарь и даже о переводе часовой стрелки). Под руководством поставили подписи всего два человека – «народный комиссар просвещения» А. Луначарский и секретарь Дм. Лещенко.

К середине 1918 г. на территории советской России были закрыты все прежние низшие и средние учебные заведения. Их должны были заменить единые трудовые школы, начинавшие учебный год 1-го Сентября. К этому времени планировалось завершить окончательный переход на новое правописание. С этой целью большевистское правительство негласно требовало от местных властей ускорение темпов. Поэтому в провинции сроки перехода оказывались более жёсткими, нежели в Москве. Об этом свидетельствует и доклад Комиссариата печати, агитации и пропаганды Второму Областному Съезду Советов Союза Коммун Северной Области (Петроград): «Теперь, когда в новом учебном году во всех учебных заведениях будет введено обучение на основах новой орфографии, является настоятельная необходимость ввести его везде.

Провинция уже в массе перешла на новое правописание. Самодеятельность пролетариата лучшее средство для проведения в жизнь тех или иных решений Советской власти. Поэтому Комиссариат печати созывал дважды рабочих печатного дела и, заручившись их согласием, решил обязать с Сентября все органы печати выходить по новой орфографии. Ряд переходных мер и подготовительных шагов будет сделан за это время» 1062 . 1063

В Июле-Августе 1918 года Комиссариат печати Северной Коммуны выпустил несколько обязательных постановлений, касающих перехода на новую орфографию. Все они имели запретительно-репрессивный характер. Так, например, в обязательном постановлении № 31 говорилось: «Полное прекращение печатания современных изданий по старой орфографии будет введено, как обязательное, с 1-го Сентября.

После 1-го Сентября всякое уклонение от печатания по новой орфографии газет и журналов будет преследоваться беспощадно». 1064

Другое обязательное постановление, опубликованное в газете «Северная Коммуна» от 3 Августа 1918 года, также было радикальнее формального декрета советской власти, предписывавшего обучать новому правописанию постепенно, начиная с учеников младшего отделения начальной школы: «С сего дня предписывается всем типографиям больше не принимать к печатанию по старой орфографии». 1065 10 Октября 1918 года появился второй декрет Совета Народных Комиссаров о введениях новой орфографии, где срок окончательного перехода на «советское» правописание был определён 15-м Октября того же года, т.е. через 2 дня после опубликования документа в газетах. 1066 Надо ли говорить, что это оказалось невозможным. Скороспелая реформа надолго внесла путаницу в правила орфографии, где лишь постепенно установилось некое единообразие.

Характерной особенностью Русского языка новой эпохи стало бездумное употребление самых немыслимых «аббревиатур», не упрощавших, а только засорявших речь.

Сама по себе «аббревиатура» не есть изобретение большевизма. Ещё до революции в Русском языке использовались сложносокращённые слова, более удобные для произношения: например, МВД (Министерство Внутренних Дел), «Продамет» («Продажа металлов») и др. Но после 1917 г. употребление «аббревиатур» было доведено до такого абсурда, что его отмечали все. Насмешки над уродливыми сокращениями сохранились в Русском фольклоре и повсеместно встречаются в сатирических произведениях 1920-х годов.

Эксперименты над Русским языком (введение новых уродливых слов, которыми была богата советская эпоха – Наркомюст, то есть «Народный комиссариат юстиции», «главковерх», то есть верховный главнокомандующий, «замком по морде», то есть заместитель командира по морским делам и так далее, – неопределённость и неустойчивость грамматических правил) продолжались и в последующие десятилетия, а в годы правления Н. Хрущева едва не привели к совершенно немыслимой реформе, которая в случае претворения в жизнь привела бы к фактической гибели Русского языка. Заметим, что абсурдное предложение отменить грамматические правила и писать «как слышится» поддерживали не только партийные идеологи, но и некоторые лжеучёные.

В этих условиях на долгие годы единственными хранителями традиций Русского языка стали Русские эмигранты, которые отчётливо видели, что не забота о народной грамотности движет реформаторами, а стремление переиначить многовековой уклад жизни России, порвать связь с Православной Церковью (ибо новое кривописание искажало смысл многих молитв, усложняло усвоение Церковно-Славянского языка), нарушить культурную преемственность поколений. Известный Русский писатель и философ И.A. Ильин посвятил защите Русского языка несколько своих работ, в том числе статьи «О Русском правописании» и «О наших орфографических ранах». «Революционное кривописание погубило – писал И.A. Ильин – . драгоценную языковую работу целых поколений: оно сделало всё возможное, чтобы напустить в Русский язык как можно больше бессмыслицы и недоразумений. И Русский народ не может и не должен мириться со вторжением этого варварского упрощения». 1067

Новая орфография оказала пагубное влияние на все стороны Русской жизни. «Борьба за букву «ѣ» ведётся в России уже более 300 лет. Мы будем продолжать эту борьбу. В 1648 году, в Москве, с благословения церковной власти была издана грамматика, где в предисловии доказывалось, что «необходимо наперёд самим учителям различать «ять» с «естем» и не писать одного вместо другого», что «грамматическое любомудрие смыслу сердец наших просветительно» и без него «кто и мняся вѣдети, ничтоже вѣсть», что грамматика есть «руководитель неблазен во всякое благочестие, вождь ко благовидному смотренiю и предивному и неприступному Богословию, блаженной и всечестнейшей философии открытие и всенародное проразумение» (см. Ключевский «Очерки и речи». С.412).

Этот мудрый подход к грамматике объясняется тем, что в то время формально-отвлечённая филология, пренебрегающая главным, живым смыслом языка, – ещё не выработалась и не успела разложить и умертвить культуру слова. С тех пор это извращение и несчастье захватило науку языка (как и другие науки) и в результате интерес к предметному смыслу уступил своё место соображениям чисто историческим (как, например, у Я. Грота) и демагогическим, как у сочинителей нового кривописания.

От этого пострадала и страдает вся Русская культура. Вот доказательства.

Молитва: «Горе имеем сердца» (вместо горѣ, ввысь, кверху, к Богу, получается «горе»). «Мир мiрови твоему даруй». «О мире всего мiра». «Да празднует же мiр, видимый же весь и невидимый».

Богословие: «Я пришёл не судить мiр, но спасти мiр» ( Ин.12:47 ). Исаак Сириянин: «мiром называю страсти, которые порождаются от парения ума». «Мысль о смерти родит пренебрежение к мiру» (там же). «Всеведение Божiе». Василий Великий: «Мiр есть художественное произведение».

Философы: Все проблемы мiра, мiроздания, мiровоззрения; микрокосма, макрокосма; знания и ведения и многие другие, с ними связанные, обессмысленны и погибли. Ни одного философа отныне нельзя грамотно перевести на Русский язык. Этика, онтология, космология, антропология – лишены крыльев слова!

Наука: «Они все плодятся (вместо «всѣ»). «В России много рек» (вместо рѣк). «От сырости возникает прение» (вместо «прѣнiе», кто же с кем спорит от сырости?). «Он не мог собрать вена» (вместо «вѣна»), «лечу вены по венскому способу» (вместо лѣчу, вместо вѣнскому). «У вас опухла желѣза, в организме железа не хватает».

Стратегия: «Свѣденiе о сведенiи дивизiй ещё не поступило». «Однородные вѣсти рѣдко приходят». «Все на палубу!» (вместо всѣ). «Откуда везти? Откуда вести?» (в первом случаѣ – везти, во втором – вѣсти). «Это не подлѣжит нашему вѣдѣнию».

Политика: Из коммунистических стенограмм. Троцкий на XI съезде: «В Западной Европе, если победит её пролетариат» (вместо ея).

Зиновьев там же: «международный рабочий класс осел» (вместо осѣл). На XIV съезде: «не все ещё понимают и не все еще верят» (вместо всѣ). Там же, речь Гусева: «будем ставить точки над и» (вместо i). Речь Курского на XV съезде: «работа по статистике должна быть поставлена у нас на «ѣ». Голоса с мест: «читали все» (вместо всѣ). «Наша цель – завоевать мир» (вместо мiр). Конституция РСФСР статья 3: «к ведению органов» (вместо вѣдѣнiю). Из газеты «Новое Русское слово» от 12.1.1942: «Мы – все. Наш верховный главнокомандующий, президент Рузвельт, может быть уверен, что за ним идём мы все!».

Погибшие Русские пословицы: «У богатого мужика – всѣ в долгу, у барина – всё в долгу». «Лез лѣсом, а бѣс бѣсом». «Сперва дѣлёж, а после телёш». «Какая же честь, если нечего ѣсть». «На мир бѣда, а воеводѣ нажиток». «И глух и нѣм, грѣха не вѣм». «Перед судом всѣ равны, всѣ без откуда виноваты». «Мiр на дѣло сошёлся – виноватого опить». «Вор попал, а мир пропал». «Дошёл тать в цѣль, вѣдутъ его на рѣль». «Ищи на казнѣ, что на орлѣ, на первом крылѣ». «Очи ушей вѣрнѣе». «Кто в морѣ не тонул да дѣтей не рожал, тот от сердца Богу не маливался».

Искажённые тексты Русских классиков: Бессмысленны всѣ стихотворенiя, поющiя о мире и мiрозданiи, исчислить их невозможно.

Вот образцы. Пушкин:

И мощная рука к нему с дарами мира

Не простирается из-за пред ѣ лов м i ра.

Лермонтов: «Но я без страха жду довременный конец. Давно пора мнѣ мiр увидѣть новый».

Тютчев: «Есть некiй час всемiрного молчанья». «На мiр таинственный духов». «С миром дремлющим смѣшай». «Счастлив, кто посѣтил сей мiр» и др.

Баратынский: «Твой мiр, увы, могилы мир печальный». «На что вы, дни! Юдольный мiр явленья (Своя не измѣнить!) Всѣ вѣдомы, и только повторенья (Грядущее сулит)».

А вот и иные искажения. Говоря о «младших девах», Пушкин рифмует «странѣ» и «онѣ», по кривописанию эта рифма гибнет («они» вместо онѣ). «Ея ланиты оживлялись». «Ея ничтожность разумѣю».

Тютчев рифмует «ея» и «я» («Исторглась из груди ея – И новый мiр увидел я»). О мечтах: «Пускай в душевной глубинѣ – И всходят и зайдут онѣ».

У Мея гибнет целое стихотворение, вдохновлённое Виктором Гюго и вдохновившее Рахманинова на чудный романс: «Спросили они» (мужчины) . «онѣ отвѣчали» (женская мудрость, утоляющая мужское недоумение). По кривописанию – «они» спрашивают и «они» же отвечают.

У Пушкина: «Всѣ говорят нѣт правды на землѣ. » «Делибаш уже на пикѣ» (пике – есть особая хлопчатобумажная ткань).

Из письма Гоголя к И.И. Дмитриеву: «В дорогѣ занимало меня только небо, которое по мѣрѣ приближенiя к югу, становилось синѣе и синѣе».

Гоголь пишет Языкову: «Отнынѣ взор твой должен быть свѣтло и бодро вознеси горѣ; «немки. всѣ, сколько ни есть, вяжут чулок», «в пищѣ ѣсть побольше мясного»; «благословенный воздух ея уже дохнул»; «причина. внѣ. нашего вѣдѣнiя».

Достоевский: «думал. вернуться, но удержался от невѣдѣнiя».

Мусоргский: «Горѣ вознестися».

Лесков: «А козочку я подоил и ея молочком начал дитя питать».

Бальмонт: «Ты лёгкая волна, играющая в морѣ» (вместо «в чём?» – «во что» – так играют в теннис, в шахматы, в море).

Айвазовскш назвал свою картину «На морѣ» (гдѣ?), из этого сделано «На море» (куда?).

Ко всему этому надо добавить, что новое кривописание искажает и подрывает ту драгоценную внутреннюю работу, которую каждый из нас проделывает над осмысливанием словесных корней. Прочтя слово «вѣщiй», мы ассоциируем по смыслу к «вѣщунья», «вѣдети», «вѣденiе», но прочтя слово «вещiй» мы будем ассоциировать в бессмыслицу к «вещь», «вещественный». Что значит «вещiй Олег»? Ничего не значит! Прочтя слово «пение», мы будем ассоциировать к «пень», «пеня», «пенька», «пентюх». Ближайшая ассоциация к «намерению» будет «мерин», к «присмирев» – «рёв», к «бессовестный» – «бес» и «вести»; к «беда» – «бедуин», «бидон», «бедлам»; к «тело» – «телок», «телиться»; к «поместье» – «мести», «месть», но отнюдь не к мѣсто; к «левша» – «лев» и «вошь». И так через всю смысловую работу ассоциаций, которой живёт и творится всякий язык.

Зачем все эти искажения? Для чего это умопомрачающее снижение? Кому нужна эта смута в мысли и в языковом творчестве?

Ответ может быть только один: всё это нужно врагам национальной России. Им, именно им, и только им». 1068

На территории СССР также звучали голоса в защиту дореволюционной орфографии. Так, например, в 1928 году будущий академик Д.С. Лихачёв написал размышления «На тему о старой, традиционной, освященной, исторической русской орфографии, попранной и искаженной врагом Церкви Христовой и народа Российского, изложенные в трёх рассуждениях Дмитрием Лихачёвым. Февраля 3 дни 1928 г.». Они увидели свет только в наши дни.

В наше время, когда массовый интерес к дореволюционной Русской литературе, культуре и философии, вызвал появление большого количества репринтных изданий, возрождается и старая орфография. Образованная часть современного поколения пассивно уже усвоила классическое Русское правописание. На волне культурного и духовного возрождения родилось движение за возрождение Русского языка, каким он был до пагубных реформ 1918 года. Однако, будучи противниками радикализма, сторонники этого движения рассчитывают не на моментальный скачок в прошлое, а на постепенное бережное возвращение традиций Русской письменности. Одним из плодов его деятельности явилась и состоявшаяся 13 Мая 1996 года встреча в Санкт-Петербурге в доме-музее А.С. Пушкина, что на Мойке, 12, ведущих филологов со многих городов России, где был предложен план возрождения норм Русского языка. Событие не осталось незамеченным Российской и зарубежной прессой. «Главным итогом конференции – отмечает Парижская газета эмигрантов третьей волны «Русская мысль» – стало подписание договора о совместной деятельности с некоторыми петербургскими издательствами, в котором предусмотрены различные направления работы, в том числе и изготовление шрифтов, компьютерных программ для обеспечения перевода современных текстов на старую орфографию, издание дореволюционных учебников, словарей, классической литературы и стихов, написанных авторами с использованием дореволюционных правил письма». 1069 Будут опубликованы и материалы конференции.

Эта глава приводится в дореформенной русской орфографии. Слово «рускiй» соответствует его написанию в словаре В. Даля.

100 лет назад вышел декрет СНК «О введении новой орфографии»

В. И. Ленин в своем рабочем кабинете в Кремле. Москва, 1918 год

П. А. Оцуп/РИА «Новости»

100 лет назад вышел декрет Совнаркома «О введении новой орфографии». Документ был подписан заместителем наркома просвещения Михаилом Покровским и управляющим делами правительства Владимиром Бонч-Бруевичем. «В целях облегчения широким массам усвоения русской грамоты и освобождения школы от непроизводительного труда при изучении правописания», постановлялось печатать «все правительственные издания, периодические (газеты и журналы) и непериодические (научные труды, сборники и т. п.), все документы и бумаги», согласно новому правописанию. В школах реформа вводилась постепенно, начиная с младшей группы 1-й ступени. Не допускалось принудительное переучивание тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания.

Государственная власть достаточно скоро установила монополию на печатную продукцию и весьма строго следила за исполнением декрета.

По новым правилам правописания, прилагаемым к документу, из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное») — их заменяли, соответственно, Е, Ф, И. Твердый знак (Ъ) исключался в конце слов, но сохранялся в середине слов в значении отделительного знака. Изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными. В родительном падеже прилагательных, причастий и местоимений требовалось писать теперь –ого и -его вместо –аго, -яго. В женском роде — одни, одних, одними вместо одне, однех, однеми; в родительном падеже единственного числа местоимения личного женского рода ее — вместо ея.

Заключительный, 11-й пункт предписывал руководствоваться следующими правилами при переносе слов. Согласная (одна или последняя в группе согласных) непосредственно перед гласной не должна быть отделена от этой гласной, равным образом группа согласных в начале слов не отделяется от гласной. Буква и перед согласной не должна быть отделяема от предшествующей гласной. Также конечная согласная, конечная й и группа согласных в конце слов не могут быть отделены от предшествующей гласной.

При переносе слов, имеющих приставки, запрещалось переносить в следующую строку согласную в конце приставки, если эта согласная перед согласной.

Реформа орфографии, сильно отдалившая русский язык от других славянских языков, разрабатывалась задолго до прихода к власти партии большевиков. Еще в самом начале XX века необходимость нововведений признавал крупнейший филолог страны, академик Алексей Шахматов. В 1911 году особое совещание при Петербургской академии наук вынесло резолюцию о детальной разработке основных частей реформы. Официально реформа была объявлена 24 мая 1917 года в виде «Постановлений совещания по вопросу об упрощении русского правописания».

После Октябрьской революции Владимир Ленин и его соратники категорически поддержали инициативу времен царского и Временного правительств. Куратором реформы стал нарком просвещения Анатолий Луначарский. Уже 23 декабря 1917 года (5 января по новому стилю) за его подписью был издан декрет «О введении нового правописания», который требовал от периодики печататься в реформированной версии уже с 1 января 1918-го. Как и многие другие, эта реформа приживалась нелегко. Изначально приказа властей послушался только официальный орган печати СНК «Газета временного рабочего и крестьянского правительства». Остальная пресса продолжила выходить в старом исполнении, частично — с незначительными изменениями.

Переходный период в итоге занял чуть больше девяти месяцев. После обнародования декрета «О введении новой орфографии» закону полностью подчинились «Известия», «Правда» и другие ключевые СМИ.

«После выхода в свет номера «Правды», напечатанной по новой орфографии, один доктор прибежал ко мне и заявил: «Рабочие не хотят читать газету в этом виде, все смеются и возмущаются». Революция, однако, шутить не любит и обладает всегда необходимой железной рукой, которая способна заставить колеблющихся подчиниться решениям, принятым центром», — писал Луначарский.

По его формулировке, «у всех мало-мальски культурных людей возникла потребность или сознание необходимости облегчить нелепый,отягченный всякими историческими пережитками дореволюционный алфавит».

Вместе с тем он не скрывал небольшевистское происхождение реформы.

«Кадетский министр Мануйлов, опираясь на работу комиссии академика Шахматова, уже подготовил введение нового алфавита, именно того типа, который был на самом деле введен советским правительством. Советское правительство прекрасно отдавало себе отчет в том, что при всей продуманности этой реформы, в ней было по самой половинчатости своей что-то, так сказать, «февральское», а не октябрьское», — рассказывал глава Наркомпроса.

С нескрываемым удовлетворением он отмечал, что реформа письменности «возбуждает зубовный скрежет у эмигрантов». Вынужденно уехавшие за рубеж представители царской администрации, бизнеса и разгромленного Белого движения действительно восприняли новшества крайне негативно. Как указывается в книге «Русская эмиграция в Югославии», люди отвергали новое правописание, объявив его творением Советов, поскольку «в большинстве считали себя обязанными во всем противостоять большевикам».

Очень ранимо отнеслись к послереволюционной реформе орфографии покинувшие страну священнослужители. Так, газета «Американская православная Русь» отреагировала на известие о принятом СНК декрете публикацией «Слава Богу, что мы русские!», которая содержала красноречивые подзаголовки: «Вред реформы правописания», «Две орфографии — с точки зрения науки», «Новое правописание — тупит мысль!», «Язык и нация», «Необходим возврат к старой орфографии».

Печатные органы крупнейшей белоэмигрантской организации Русский обще-воинский союз вплоть до середины XX века выходили в дореволюционном стиле — целиком или с незначительными поправками. Немало противников реформы оказалось и внутри РСФСР— в том числе среди членов интеллигенции, высланных в 1922 году на так называемом «Философском пароходе».

С другой стороны, некоторые деятели науки, разбросанные по всему миру, все же приняли новую традицию.

Примерно в то же время большевики всерьез задумались о переходе на латинский алфавит. Позже Луначарский в одной из своих статей ссылался на положительный, по его мнению, турецкий опыт, а также заявлял о необходимости всем гражданам СССР, «желающим быть по-настоящему образованными», изучить тюркский язык — «так как на нем говорят десятки миллионов наших граждан, десятки миллионов людей, находящихся за границей нашего Союза». На основе арабского алфавита — здесь нарком ссылался на Михаила Лермонтова — сделать это было решительно невозможно.

Луначарский подчеркивал, что при реализации реформы внимательно следовал инструкциям своего шефа Ленина. И тот активно ратовал за латинизацию, но не сразу, а в некоторой перспективе.

«Я, конечно, самым внимательным образом советовался с Владимиром Ильичом перед тем, как ввести этот алфавит и это правописание. Вот что по этому поводу сказал мне Ленин. Я стараюсь передать его слова возможно точнее. «Если мы сейчас не введем необходимой реформы — это будет очень плохо, ибо и в этом, как и в введении, например, метрической системы, грегорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины. Если мы наспех начнем осуществлять новый алфавит или наспех введем латинский, который, ведь, непременно нужно будет приспособить к нашему, то мы можем наделать ошибок и создать лишнее место, на которое будет устремляться критика, говоря о нашем варварстве и т. д.

Я не сомневаюсь, что придет время для латинизации русского шрифта, но сейчас наспех действовать будет неосмотрительно.

Против академической орфографии, предлагаемой комиссией авторитетных ученых, никто не посмеет сказать ни слова, как никто не посмеет возражать против введения метрической системы грегорианского календаря. Поэтому вводите ее (новую орфографию) поскорее. А в будущем можно заняться, собрав для этого авторитетные силы, и разработкой вопросов латинизации. В более спокойное время, когда мы окрепнем, все это представит собой незначительные трудности».

В 1919 году научный отдел Наркомпроса объяснял желательность перехода на латиницу «завершением азбучной реформы, в свое время выполненной Петром I, что стояло бы в связи с последней орфографической реформой». Резко против этой идеи 23 декабря того же года выступило Общество любителей российской словесности.

«Введя новый, однообразный для всех народностей шрифт, нельзя думать о сближении и объединении всех народностей,

что возможно лишь на почве живого языка, являющегося органическим выражением всего векового культурного пути, пройденного каждым отдельным народом», — увещевали филологи.

Их позицию разделило большинство. Можно сказать, призыв Луначарского был исполнен наполовину. В 1920-1930 годы на латинский алфавит были переведены 69 языков народов СССР, самые крупные из которых – таджикский, туркменский и татарский. Чуть позже стартовала новая кампания — на кириллизацию.

«О введении нового правописания»

В декабре 1917-го был подписан декрет «О введении нового правописания». Согласно этому документу, с 1 января наступающего года все издания должны были печататься с учетом новых орфографических норм. По мысли авторов проекта, упрощение правописания оказалось необходимым для того, чтобы широкие народные массы могли быстрее освоить грамоту. При этом оговаривалось, что «при проведении реформы не может быть допущено принудительного переучения тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания».

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ПО ПРОСВЕЩЕНИЮ РСФСР

от 23 декабря 1917 года

О ВВЕДЕНИИ НОВОГО ПРАВОПИСАНИЯ

В целях облегчения широким народным массам усвоения русской грамоты, поднятия общего образования и освобождения школы от ненужной и непроизводительной траты времени и труда при изучении правил правописания, предлагается всем, без изъятия, государственным и правительственным учреждениям и школам в кратчайший срок осуществить переход к новому правописанию.

Порядок проведения реформы в жизнь

Все правительственные и государственные издания, периодические (газеты, журналы) и не периодические (книги, труды, сборники ), должны печататься согласно новому правописанию с 1 Января 1918 года.

Во всех школах республики переход к новому правописанию должен быть произведен, согласно следующим основаниям:

1. Реформа правописания проводится постепенно, начиная с младшего отделения начальной школы.

2. При проведении реформы не может быть допущено принудительного переучения тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания.

3. Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими и для прежнего и для нового правописания, и ошибками являются лишь нарушения этих правил. Государственной комиссии поручается принять меры для проведения в жизнь нового правописания.

Изменения правописания и новые правила

1. Исключить букву «ѣ» с последовательною заменою ее через «е» (колено, вера, семя, в избе, кроме).

2. Исключить букву «ѳ» с заменою ее через «ф» (Фома, Афанасий, фимиам, кафедра).

3. Исключить букву «ъ» в конце слов и частей сложных слов (хлеб, посол, меч, контр-адмирал), но сохранить ее в середине слов в значении отделительного знака (съемка, разъяснить, адъютант).

4. Исключить букву «і» с заменою её через «и» (учение, Россия, пиявка, Иоанн, высокий).

5. Признать желательным, но необязательным употребление буквы «ё» (пёс, вёл, всё).

6. Писать приставки (из, воз, раз, роз, низ, без, чрез, через) перед гласными и звонкими согласными с «з», но заменять «з» буквой «с» перед глухими согласными, в том числе и перед «с» (извините, воззвание, низвергать, безвольный, чрезвычайно, — исправить, воспитать, всхожие семена, расстаться, роспись, ниспосланный, бесполезно, чересполосица, чересседельник).

7. Писать в род. пад. прилагательных, причастий и местоимений — ого, его, вместо аго, яго (доброго, пятого, которого, синего, свежего).

8. Писать в имен. и вин. пад. мн. женск. и ср. рода прилагательных, причастий и местоимений ые, ие, вместо ыя, ія (добрые, старые, синие, какие).

9. Писать они, вместо оне, в имен. пад. мн. ч. женского рода.

10. Писать в женском роде одни, одним, одних, одними, вместо одне, однехъ, однемъ, однеми.

11. Писать в род. пад. ед. ч. местоимения личного женск. рода ее (или её), вместо ея.

12. При переносе слов ограничиться следующими правилами: согласная (одна или последняя в группе согласных) непосредственно перед гласной не должна быть отделяема от этой гласной. Равным образом, группа согласных в начале слов не отделяется от гласной. Буква «й» перед согласной не должна быть отделяема от предшествующей гласной. Также конечная согласная, конечное «й» и группа согласных на конце слова не могут быть отделяемы от предшествующей гласной. При переносе слов, имеющих приставки, нельзя переносить в следующую строку согласную в конце приставки, если эта согласная перед согласной, наприм., надлежит переносить под-ходить, а не по-дходить, раз-вязать, а не ра-звязать.

13. Допустить слитное и раздельное написание в наречиях, составленных из сложения существительных, прилагательных и числительных с предлогами (встороне и в стороне, втечение и в течение, сверху и с верху, вдвое и в двое).

Народный Комиссар по просвещению
А. В. Луначарский

Источник: СУ РСФСР, 1917, № 12, ст. 176, «Газета Временного Рабочего и Крестьянского Правительства», № 40, 23.12.1917