Изменение правописания в 1918 году

Азбучные истины

1. В Простоквашино или в Простоквашине?

2. Разыскной

3. Что такое лингвистика?

4. Авторская пунктуация

5. Реформа орфографии 1917–1918

6. Последний или крайний? Садитесь или присаживайтесь?

7. Буква ё

8. Склонение фамилий

9. Вариантность в языке

10. Произношение и написание заимствованных слов

Репетитор онлайн

Учебники

Олимпиады

Видео

Полезные ссылки

Летнее чтение

Запоминалки

Цитаты о языке

Скороговорки

Пословицы и поговорки

5. Реформа орфографии 1917–1918

Миф № 5. Реформа орфографии 1917–18 задумана и подготовлена большевиками.

Реформа 1917–18, в результате которой из русского письма были исключены буквы «ять», «фита», «I», отменено написание Ъ в конце слов и частей сложных слов, а также изменены некоторые орфографические правила, неразрывно связана в нашем сознании с Октябрьской революцией. Первая редакция декрета о введении нового правописания была опубликована в газете «Известия» меньше чем через два месяца после прихода большевиков к власти – 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года по новому стилю). Даже раньше декрета о переходе России на григорианский календарь! И сама дореформенная орфография обычно именуется дореволюционной и ассоциируется со старой Россией.

Подобные ассоциации сложились еще в советскую эпоху. Орфографическая реформа 1917–1918, во многом благодаря которой (этот факт нельзя отрицать) в огромной стране была в кратчайшие сроки ликвидирована безграмотность, преподносилась как завоевание революции, как заслуга исключительно советской власти. В известных, любимых несколькими поколениями читателей научно-популярных книгах о русском языке рассказы о старой орфографии сопровождались соответствующими идеологическими комментариями. Вот как описывает «борьбу с твердым знаком» Л. В. Успенский в своей знаменитой книге «Слово о словах»:

«. Спасибо полезной букве, твердому знаку!
Но это только сейчас он стал таким тихим, скромным и добродетельным.
Недалеко ушло время, когда не только школьники, учившиеся грамоте, – весь народ наш буквально бедствовал под игом этой буквы-разбойника, буквы-бездельника и лодыря, буквы-паразита.
Тогда о твердом знаке с гневом и негодованием писали лучшие ученые-языковеды. Тогда ему посвящали страстные защитительные речи все, кто желал народу темноты, невежества и угнетения.
Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и ее хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку «ъ» как за свое знамя.
. Повсюду, где еще держалась белая армия, где цеплялись за власть генералы, фабриканты, банкиры и помещики, старый «ер» выступал как их верный союзник. Он наступал с Колчаком, отступал с Юденичем, бежал с Деникиным и, наконец, уже вместе с бароном Врангелем, убыл навсегда в невозвратное прошлое. Так несколько долгих лет буква эта играла роль «разделителя» не только внутри слова, но и на гигантских пространствах нашей страны она «разделяла» жизнь и смерть, свет и тьму, прошедшее и будущее. ».

Неудивительно поэтому, что, когда в последние годы XX века в оценке многих событий, связанных с октябрем 1917 года, знак «плюс» поменялся на «минус» (и наоборот), это коснулось и орфографической реформы 1917–18: после крушения советского строя ей давали противоположеные оценки, среди них и достаточно резкие: «злодеяние большевиков», «насильственное упрощение русской орфографии». Профессор В. В. Лопатин вспоминает, что на одной из конференций, прошедшей в середине 1990-х годов и посвященной проблемам русского правописания, поднимался даже вопрос о возвращении к старой орфографии, при этом «нынешнюю орфографию называли чаще всего “большевицкой”, а принявшие участие в конференции церковнослужители – “сатанинской”». Изъятые же в ходе реформы буквы «ер» и «ять» (особенно первая) в начале 1990-х снова стали одним из символов как «старой», дореволюционной России, так и противостояния советской власти. Один из наиболее ярких тому примеров – Ъ в названии газеты «Коммерсант», выполняющий обе эти функции: «Когда в 1990 г. начал выходить “Коммерсантъ”, были еще живы советская власть, компартия, КГБ, и Горбачев еще звался генеральным секретарем, а не президентом. Гордый “ер” “Коммерсанта” смотрелся в то время как откровенный вызов этому строю жизни, стремление восстановить распавшуюся за семьдесят с лишним лет “связь времен”. “Воскрешение” “ера” означало, кроме того, еще и претензию на “наследство”: мы не на пустом месте строим, мы законные продолжатели. » (А. Агеев. Восставший «Ъ» // Знамя. 1995. № 4).

Итак, оценки поменялись, а суждение о реформе как о задуманной и подготовленной большевиками осталось. И сегодня это один из самых распространенных мифов, связанных с историей русского языка. Но как всё было на самом деле?

Обратим еще раз внимание на дату публикации первой редакции декрета – 23 декабря 1917 года (по старому стилю). Неужели за два месяца, прошедших после захвата власти, большевики успели подготовить план реформирования русского письма? Да и вообще – до составления ли новых орфографических правил им было в охваченной беспорядками стране?

Конечно же, нет. Никаких правил правописания революционные солдаты и матросы не составляли. Подготовлена реформа была задолго до октября 1917 года; подготовлена не революционерами, а лингвистами. Конечно, не все они были чужды политике, но вот показательный факт: среди разработчиков новой орфографии были люди с крайне правыми (можно сказать, контрреволюционными) взглядами, например академик А. И. Соболевский, известный своим активным участием в деятельности разного рода националистических и монархических организаций. Подготовка к проведению реформы началась в конце XIX века: после выхода в свет трудов Якова Карловича Грота, впервые собравшего вместе все орфографические правила, стала ясна необходимость упорядочения и упрощения русского правописания.

Необходимо отметить, что мысли о неоправданной сложности русского письма приходили в голову некоторым ученым еще в XVIII веке. Так, Академия наук впервые попыталась исключить букву «ижица» из русского алфавита еще в 1735 году, а в 1781 году по инициативе директора Академии наук Сергея Герасимовича Домашнева один раздел «Академических известий» был напечатан без буквы Ъ в конце слов (иными словами, отдельные примеры «большевицкой» орфографии можно было встретить за сто с лишним лет до революции!).

В первые годы XX века свои проекты реформы русского письма предложили Московское и Казанское педагогические общества. А в 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, перед которой и была поставлена задача упрощения русского письма (прежде всего – в интересах школы). Возглавил комиссию выдающийся русский языковед Филипп Федорович Фортунатов, а в ее состав входили крупнейшие ученые того времени – А. А. Шахматов (возглавивший комиссию в 1914 году, после смерти Ф. Ф. Фортунатова), И. А. Бодуэн де Куртенэ, П. Н. Сакулин и другие.

Комиссия рассматривала несколько предложений, в том числе и достаточно радикальных. Вначале предлагалось отказаться от буквы Ъ вообще, а в качестве разделительного знака использовать Ь, при этом отменить написание мягкого знака на конце слов после шипящих и писать мыш, ноч, любиш. Буквы «ять» и «фита» сразу решено было изъять из русского алфавита. Проект нового правописания был представлен учеными в 1912 году, но утвержден не был, хотя продолжал широко обсуждаться.

Результаты дальнейшей работы языковедов оценивало уже Временное правительство. 11 мая (24 мая по новому стилю) 1917 года состоялось совещание с участием членов Орфографической комиссии Академии наук, языковедов, учителей школ, на котором было решено смягчить некоторые положения проекта 1912 года (так, члены комиссии согласились с предложением А. А. Шахматова сохранить мягкий знак на конце слов после шипящих). Результатом обсуждения стало «Постановление совещания по вопросу об упрощении русского правописания», которое было утверждено Академией наук. Уже через 6 дней, 17 мая (30 мая по новому стилю) Министерство просвещения издало циркуляр, в котором предлагалось ввести в школах реформированное правописание с нового учебного года.

Таким образом, реформа русского письма должна была состояться и без залпа «Авроры». Правда, предполагалось, что переход на новую орфографию будет постепенным. «Большевики же, – пишет В. В. Лопатин, – как только захватили власть, очень умело и оперативно воспользовались готовым проектом, применив при этом свои революционные методы».

Одним из этих революционных методов стало изъятие из типографий всех литер с буквой Ъ. Несмотря на то что новая орфография отменила не Ъ вообще (от этого предложения, рассматривавшегося в 1904 году, Орфографическая комиссия впоследствии отказалась), а только его написание на конце слов (употребление Ъ как разделительного знака сохранялось), литеры повсеместно отбирались. «Так хирург до последней клетки вырезает злокачественную опухоль» ­– такими словами описывает эти события Л. В. Успенский. Для обозначения разделительного знака наборщикам приходилось использовать апостроф, так возникли написания типа под’ем, с’езд.

Новая орфография была введена двумя декретами: после первого декрета, подписанного наркомом просвещения А. В. Луначарским и опубликованного 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), последовал второй декрет от 10 октября 1918 года за подписью заместителя наркома М. Н. Покровского и управляющего делами Совета Народных Комиссаров В. Д. Бонч-Бруевича. Уже в октябре 1918 года на новую орфографию перешли официальные органы большевиков – газеты «Известия» и «Правда». В это время в стране уже полыхала Гражданская война, и старая орфография, отмененная декретами большевиков, стала одним из символов сопротивления новой власти; такую же роль она играла и для русской эмиграции. За политическими спорами и идеологическими установками, в огне Гражданской войны, за десятилетия яростной вражды двух систем, о чисто языковом смысле реформы – стремлении лингвистов всего-навсего избавить русское письмо от лишних букв, обозначавших давно исчезнувшие или совпавшие с другими звуки, – почти совсем забыли.

Но сегодня, в начале XXI века, у нас есть возможность объективной оценки событий прошлого. Поэтому запомним азбучную истину № 5: современная орфография – не следствие «большевицкого произвола», «насильственного упрощения языка», а результат многолетней работы лучших русских языковедов, направленной на совершенствование правил правописания. По словам В. В. Лопатина, «новая орфография, какова бы ни была история ее принятия, по прошествии многих лет, снявших политическую остроту во­проса, стала привычной для носителей русского языка и вполне успешно обслуживает культур­ные потребности современного общества».

Революционная орфографическая реформа Луначарского или Императора?

10 октября 1918 года был принят декрет Совета народных комиссаров и постановление президиума Высшего совета народного хозяйства «Об изъятии из обращения общих букв русского языка» (i десятеричное, фита и ять). Таким образом, в России была осуществлена орфографическая реформа.

Современный 33-х буквенный алфавит появился в результате реформы «Луначарского». В правила русского правописания был внесён ряд изменений и сокращено количество букв. Из азбуки исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И; вместе с тем буквы были лишены названий и искажены произношения некоторых из них. Как считается, реформы Луначарского 1918 года нанесли огромный вред русскому языку.

В первую очередь тем, что из языка образов, где каждая буква несёт свой глубокий Образ, он превратился в язык безобразный — чисто фонетический, в котором буквы есть лишь обозначение звуков, хотя надо признать, что этот процесс вымывания образной составляющей языка начался намного раньше, после прихода христианства на Русь. Поэтому лить горючи слёзы именно на реформу Луначарского — нелогично. Но понять, какое место она занимала в процессе развития (или деградации, если таковая имела место) языка — необходимо.

КАК РОЖДАЛАСЬ «РЕФОРМА ЛУНАЧАРСКОГО»

Реформа обсуждалась и готовилась задолго до её практического проведения. О реформе русского языка, особенно письменного, задумывались не раз. Уже новатор Пётр Первый мечтал о реформе, но имперские планы на бумаге реализации не нашли. В 1735 году российская Академия наук задумалась об исключении из употребления буквы «ижица», а в 1781 году по инициативе той же Академии наук читатели обнаружили в «Академических новостях» раздел, напечатанный без «Ъ» на конце слов. Таким образом, можно утверждать, что фундамент реформы 1918 года был заложен ещё в XVIII веке.

Написание букв славянской азбуки

Реформа языка 1918 года — необходимое упрощение русского письма, но она была лишь исполнением имперских проектов. На требования времени обратил внимание последний русский император Николай II, уже в 1904 году при Российской Академии Наук была организована Орфографическая комиссия под началом известного русского языковеда Филиппа Федоровича Фортунатова и председательством А. А. Шахматова. Лингвисты задумались об упрощении языка, прежде всего, для школьников. Полагалось, что языковое упрощение позволит лишить школы отстающих учеников.

В 1911 году особое совещание при Академии наук в общем виде одобрило работы предварительной комиссии и вынесло по этому поводу свою резолюцию: детально разработать основные части реформы; соответствующее постановление было опубликовано в 1912 году. Проект реформы был готов к 1912 году и избавлял от достаточного количества орфографических правил (из письма уходил твёрдый знак, на конце глаголов и существительных не писался мягкий), а в магазинах появились первые робкие издания с новыми правилами орфографии. Цель — ликбез монархии, достигнута не была. Школьники по-прежнему писали с ошибками, проект положили «на полку».

Следует признать, что не Луначарский и революционеры повинны в реформе — она дело императорских чиновников.

Свою руку в орфографической реформе приложило и временное правительство. Совещательная работа резидентов Временного правительства велась долго и касалась многих аспектов жизни Российского государства — были запланированы новые аграрные истины, реформы требовало местное самоуправление и достаточно путаная система высшего образования. Институт в России всегда являлся платформой, рассадником свободной мысли, поэтому Временное правительство с июня 1917 года погрузилось в разработку всесторонней реформы российского института. В канве реформы учебных программ был и русский язык. Представители съезда одобрили реформу русского языка — тот самый проект 1912 года. В очередной раз отказавшись от «Ъ» в конце слова и середине некоторых, Временное правительство в союзе с Академией наук вернуло русскому языку «Ь» на конце глаголов и существительных с шипящими.

Официально реформа была объявлена 11 (24) мая 1917 года в виде «Постановлений совещания по вопросу об упрощении русского правописания», а 17 (30) мая на основании указанных материалов Министерство народного просвещения Временного правительства предписало попечителям округов немедленно провести реформу русского правописания. Реформа обещала российским школам новый язык со следующего учебного года, но свои корректировки внесла Великая Октябрьская Социалистическая революция.

РЕФОРМА РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Анатолий Васильевич Луначарский

Ещё один циркуляр вышел 22 июня (5 июля) Декретом за подписью советского Народного комиссара по просвещению А.В. Луначарского, опубликованным (без даты) 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года):

«всем правительственным и государственным изданиям» (среди прочих) предписывалось с 1 января (ст. ст.) 1918 года «печататься согласно новому правописанию».

С нового года (по ст. ст.), первый номер официального органа печати СНК газеты «Газета Временнаго Рабочаго и Крестьянскаго Правительства» вышел (равно как и последующие) в реформированной орфографии, в точном соответствии с изменениями, предусмотренными в Декрете (в частности, с использованием буквы «ъ» в разделительной функции). Однако, прочая периодическая печать на территории, контролируемой большевиками, продолжала выходить, в основном, в дореформенном исполнении; в частности, официальный орган ВЦИК «Известия» ограничился лишь неиспользованием «ъ», включая и в разделительной функции (заменяя букву апострофом, что в общем-то было против новых правил); также печатался партийный орган газета «Правда».

«Декрет о введении новой орфографии» (с 15 октября того же года) за подписью Луначарского от 10 октября 1918 года №804, опубликованный в «Известиях» 13 октября, возымел фактическое действие, хотя и с опозданием: «Известия» перешли на новое правописание с 19 октября того же года, в заглавии газеты — после 25 октября; «Правда» также перешла на новую орфографию с 19 октября (№ 226 — не все материалы).

Документ этот настолько интересен своим содержанием, а результаты его столь своеобразны, что есть смысл его процитировать.

«Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 17 октября 1918 года, № 74, отдел первый. Декрет Совета Народных Комиссаров №804 О введении новой орфографии. В целях облегчения широким массам усвоения русской грамоты и освобождения школы от непроизводительного труда при изучении правописания, Совет народных Комиссаров постановляет:

1. Все правительственные издания, периодические (газеты и журналы) и непериодические (научные труды, сборники и т.п.), все документы и бумаги должны с 15-го октября 1918 г. печататься согласно при сем прилагаемому новому предписанию.
2. Во всех школах Республики:
   1. Реформа правописания вводится постепенно, начиная с младшей группы 1-й ступени единой школы.
   2. При проведении реформы не допускается принудительное переучивание тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания.
   3. Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими для прежнего и нового правописания, и ошибками считаются лишь нарушения этих правил»

(Декрет Совета народных комиссаров от 10.Х. 1918 года. С приложением читайте тут: http://www.historyru.com/docs/rulers/lenin/lenin-doc25.html).

Хотим обратить внимание: причиной названы «облегчение усвоения русской грамоты» и «освобождение от непроизводственного труда». Хотя в других странах не только китайцы или японцы, но даже французы и англичане имеют куда более запутанную систему правописания, но упорно не желают освобождать своих школьников от непроизводительного труда, а также явно не стремятся облегчить своим широким массам усвоение своей письменности. Конечно, зачем народным массам письменность — пусть это будет достоянием «элит». Революционеры (союз большевиков и троцкистов-интернацистов) всё-таки имели в планах ликвидацию массовой безграмотности, а реформа, зревшая в императорских академиях, пришлась как нельзя кстати. Тут можно сказать «ну значит не революционеры, а ещё императорская власть хотела помочь людям стать грамотнее», но не стоит забывать о действовавшем «указе о кухаркиных детях», который закрывал дорогу в образованность одарённым детям из низших сословий. Большевики в союзе с троцкистами после революции давали грамотность всем!

Реформа явилась в том числе и удобным поводом для идеологического размежевания со «старым миром», каким обычно является денежная реформа: новые правители — новые деньги, новая орфография, всё новое. И этот аспект тоже не стоит забывать. С момента действия декрета «О введенiи новаго правописанiя» отказ от нового русского языка стал символом неприятия новой власти. В период Гражданской войны на территориях, принадлежащих белым, новая орфография не использовалась категорически, отрицали орфографию 1918 года и эмигранты.

СОДЕРЖАНИЕ РЕФОРМЫ

В соответствии с реформой:

• из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И;
• исключался твёрдый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант);
• изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными (разбить, разораться, разступиться → разбить, разораться, но расступиться);
• в родительном и винительном падежах прилагательных и причастий окончания -аго, -яго заменялось на -ого, -его (например, новаго → нового, лучшаго → лучшего, ранняго → раннего), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія — на -ые, -ие (новыя (книги, изданія) → новые);
• словоформы женского рода множественного числа онѣ, однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однѣми заменялись на они, одни, одних, одним, одними;
• словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) — на её (неё).

В последних пунктах реформа, вообще говоря, затрагивала не только орфографию, но и орфоэпию и грамматику, так как написания онѣ, однѣ, ея (воспроизводившие церковнославянскую орфографию) в некоторой степени успели войти в русское произношение, особенно в поэзию (там, где участвовали в рифме: онѣ/женѣ у Пушкина, моя/нея у Тютчева и т. п.).

В документах орфографической реформы 1917—1918 годов ничего не говорилось о судьбе редкой и выходящей из практического употребления ещё до 1917 года буквы Ѵ (ижицы); на практике после реформы она также окончательно исчезла из алфавита.

МОГЛИ ПОЙТИ И ДАЛЬШЕ

В ожидании мировой революции в Советской России разгорались также дискуссии, что надобно бы забыть о кириллице и официально ввести латинское письмо. В это время часто говорилось, что в кириллице слишком много букв, а в латинице всего 26. Это сэкономит якобы средства при типографском наборе. Те, кто ратовал за сохранение кириллицы, обвинялись в «махровой поповщине» и в связях с царизмом. Её считали пережитком «лапотной России». Вспомним, что ещё Ломоносов горячо приветствовал петровские реформы и сравнивал реформу церковно-славянского алфавита с бритьем боярских бород. Стоит ли удивляться, что 70 лет назад кириллицу некоторые из революционеров называли «чёрной паутиной изуверского фанатизма».

В 1925 в Баку был создан Всесоюзный центральный комитет нового алфавита (ВЦКНА). Возглавляемый председателем ЦИК Азербайджана Самедом Ага Агамали-Оглы, ВЦКНА станет центром распространения латинского письма в СССР. Достаточно посмотреть на лозунги тех лет: «Латиница — письмо Октября», «За латинизацию широким фронтом». Много усилий для претворения этих решений партии сделал председатель технографической комиссии, специалист по языкам Кавказа Николай Феофанович Яковлев. Это сейчас его портрета не найти ни в старой, ни в новой энциклопедиях, а раньше его называли «технографическим комиссаром» и «великим латинизатором». К началу 30-х годов ВЦКНА переехал в Москву, все неславянские языки (кроме мордовского, марийского и удмуртского) были латинизированы. По задумкам Н. Яковлева, прелести латинской грамоты должны были познать не только русские, но также армяне, грузины и даже евреи.

«Теория русского письма, — писал он, — представляет собой род клина, забитого между странами, где принят латинский алфавит Октября… На этапе строительства социализма существующий в СССР русский алфавит есть безусловный анахронизм, род графического разобщающего барьера».

В ноябре 1929 года Н. Яковлев возглавил при Главнауке СССР подкомиссию по разработке латинского письма для русского языка. Через год комиссия представила три проекта русской латиницы, которые сразу же были опубликованы. Среди разработчиков — всё тот же Н. Яковлев и Б. Ларин. Кстати, эти алфавиты пригодятся Гитлеру в 42-м для пропагандистской работы на оккупированных территориях, когда на его сторону переметнётся известный ученый, член ВЦКНА Н. Поппе. Как ни старались латинизаторы, но к 30-м годам их «поезд революции» уже ушёл. К этому времени их открыто поддержал только А. Луначарский, выступив 7 января 1930 года в ленинградской «Красной газете» со статьей «К латинизации русского алфавита» (http://lunacharsky.newgod.su/lib/raznoe/latinizacia-russkoj-pismennosti). В ней он вспомнил, что Ленин мечтал, когда русские будут писать латинскими буквами, «в более спокойное время, когда мы окрепнем». Однако кроме него об этих мыслях Ильича почему-то больше никто не знал. Более того, Луначарский был уже бывшим наркомом просвещения и его слова ничего не значили. Между тем Яковлев не успокоился. В 1931—1932 годах он срочно разработал компромиссный проект, где латиница разбавлялась кириллическими буквами. Но тщетно.

В 1927 в Дагестане случились беспорядки: народ был недоволен латиницей (очень примечательный факт, в свете нашей непосредственной работы по Дагестану http://inance.ru/category/presschronic/dagestan/).

И в 1933 году Иосиф Сталин принимает секретное решение — вернуть страну в лоно кириллицы. 1 июня 1935-го были русифицированы языки народов Севера и, в порядке эксперимента, Кабардино-Балкарии. А через два года ВЦКНА был распущен. Н. Яковлева в 1951 году отстранили от лингвистической работы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Следует признать, что результаты «реформы Луначарского» не были однозначными:

• с одной стороны, они дооформили современный русский язык, который стал вроде как проще, хотя даже сегодня русский язык является довольно сложным для изучения иностранцами (входит во вторую категорию сложности для англоязычных людей https://en.wikibooks.org/wiki/Wikibooks:Language_Learning_Difficulty_for_English_Speakers);
• с другой стороны, троцкисты-интернацисты готовы были пойти далее — на путь латинизации русского языка, что, вероятно, облегчило бы процесс мировой революции, но что было остановлено большевиками, представлявшими во многом позицию Русской цивилизации, как цивилизации многих народов, стоящую на трёх столпах: Справедливости, Русском языке и Пушкине.

Отголоски этой реформы есть и ныне.

Мы в заключительной части перейдём на орфографию, которая, как мы считаем, станет в будущем — орфографией нашей страны, поскольку она возвращает некоторые забытые буквы и более адекватные образной составляющей русского языка правила. Мы бы писали все наши материалы, изпользуя эту орфографию, но боимся, такая необычность текста может оттолкнуть некоторую долю читателей, кто посчитает её просто проявлением безграмотности.

Ныне действующая орфография, подъигрывая шепелявости обыденной изустной речи, предписывает перед шипящими и глухими согласными в приставках «без-», «воз-», «из-», «раз-» звонкую «з» заменять на глухую «с», в результате чего названные «морфемы» в составе слова утрачивают смысл.

По этой же причине лучше писать «подъигрывать», «предъистория» и т.п. Поскольку возприятие на слух различий в звучании «е» и «ять», «и» и «i» к настоящему времени стёрлось и они отсутствуют в разкладке клавиатуры, то о существовании этих букв как выразительниц смысла мы напоминаем по мере необходимости, сохраняя в большинстве случаев в написании «е» и «и», соответственно.

Вот всего лишь два примера искажения смысла слов:

• слово «мiр» означает «общество», а слово «мир» означает «состояние общества без войны»;
• приставка «без» означает отсутствие чего-либо, а приставка «бес» несёт в себе смысловую нагрузку слов «бес», «сатана». Таким образом, слово «беЗсовестный» означает отсутствие совести, а слово «беСсовестный» — бес, сатана совестный.

Кроме того, в ряде случаев в длинных предложениях, в будущем будут встречаться знаки препинания, постановка которых не предусмотрена ныне действующей грамматикой, но которые лучше поставить в текст, поскольку их назначение — разграничивать разные смысловые единицы в составе длинных фраз, что должно упрощать их возприятие.

О необходимости перехода к смысловыражающей орфографии можете почитать книгу «Язык наш: как объективная данность и как культура речи»

Сегодня, в начале XXI века, у нас есть возможность объективной оценки событий прошлого. Поэтому запомним азбучную истину: современная орфография — не следствие «большевицкого произвола», «насильственного упрощения языка», а результат многолетней работы лучших русских языковедов, направленной на совершенствование правил правописания. По словам В.В. Лопатина,

«новая орфография, какова бы ни была история её принятия, по прошествии многих лет, снявших политическую остроту во­проса, стала привычной для носителей русского языка и вполне успешно обслуживает культур­ные потребности современного общества» (Лопатин В.В. Многогранное русское слово: Избранные статьи по русскому языку. М., 2007.

Зачем громили русскую азбуку: 100 лет реформе орфографии

10 октября 1918 года началась реформа русской орфографии. Из алфавита были изъяты и запрещены несколько букв, изменились правила правописания некоторых окончаний и приставок. В год столетия реформ Царьград вспоминает о сакральном значении нашей азбуки вместе с автором книг о тайнах русского языка Василием Ирзабековым

Осенью 1918 года в России шла Гражданская война, а у новой власти словно не было другого дела, как заниматься реформой орфографии и упрощать русский язык. В Декрете Совнаркома от 10 октября были обозначены цели нововведений — облегчить широким массам обучение грамоте и освободить школьников от «непроизводительного труда». Но на самом деле власти хотели навсегда оторвать гражданское письмо от церковно-славянского – священного языка наших богослужений.

О том, как относиться к такому упрощению, Царьграду рассказал филолог-русист Василий Ирзабеков, автор многочисленных книг о тайнах нашей азбуки, которые сам с юмором называет «заметками нерусского человека». По национальности Василий Давыдович (Фазиль Давид) — азербайджанец, влюбленный в русский язык. Его дед до революции преподавал в царской гимназии, позже поддался революционным идеям, но в домашней библиотеке семьи было много русских книг с дореформенной орфографией.

Мы с дедом не раз говорили о реформе орфографии. И он, учитель по образованию, историком потом стал, приветствовал ее, позже стал революционером, но — выжил. Он говорил мне, что реформа — это было очень прогрессивно, что стало намного легче и писать, и читать. Тогда он меня в этом убедил. И только потом, спустя несколько десятилетий, когда я прочитал Евангелие, слова о том, что есть узкий путь, а есть широкий путь, я понял: проще – это не всегда лучше. То, что упростили алфавит — для меня ситуация трагичная.

Василий Ирзабеков. Фото: pravoslavie.ru

Прежде всего, реформаторы-революционеры избавились от букв «ять», «i», «фита», «ижица». Как выясняется сегодня – далеко неспроста.

Буква Ѳ — «фита» — пришла из греческого языка, вместе с создателями нашей грамоты Кириллом и Мефодием. Великие просветители принесли с собой греческие слова, в которых с «фиты» начинались самые важные, богословские термины с приставкой «тео», например, «теос» — Бог. («Фита» означала звук, что-то среднее между «т» и «ф»). Именно «теологическая» «фита» стояла в середине имени Мефодий. Однако после реформы божественная «фита» была повсюду заменена «фертом» — Ф — немного нахальной буквой, которая очень нравилась даже Михаилу Ломоносову, так как напоминала ему подбоченившегося, руки в боки, мужичка. В сознании православного человека, знающего тексты богослужений и изображения на иконах, «фита» ассоциировалась с ковчегом, Церковью, Матерью Божией, Храмом. Не случайно в первые годы после реформы в народе сложилась поговорка: «Фиту убрали — церкви рушить стали».

«Ижица» — Ѵ — также пришла в русский язык из греческого («ипсилон»), она же до 1918 года была последней буквой нашей азбуки. Сохранялась в русском языке к тому времени в таких важных словах, как «миро» — масло для церковного богослужения.

Что сделали большевики? Они лишили буквы их имен, — напомнил Василий Ирзабеков. — Аз, Буки, Веди, Глагол, Добро… Это же каждая буква имела свое имя. Кто-то из великих наших филологов современных сказал, когда мы сегодня произносим буквы русского алфавита, мы просто экаем и бэкаем. Это же катастрофа!

«Вот, «Аз», название буквы «А». Что значит «Аз»? Это обозначение человеческой личности, это мы со страниц Евангелия на церковно-славянском читаем, — продолжил филолог. — Господь говорит: Аз есмь путь, Аз есмь жизнь. То есть азбука начиналась с обозначения человеческой личности. Потому что это венец творения Божия. А теперь скажите мне сами, сегодня человеческая личность где находится в азбуке? В конце! (Буква Я). Господь дал нам эту азбуку, через святых своих. А мы говорим: мы не хотим, мы сами. Мы свой, мы новый мир построим. И тогда отходит Благодать. Мы же сами это сказали, наши предки, тот же мой дед сказал — не хотим. Хорошо. Бог же уважает нашу свободу. И вот, когда без Бога – получается, что венец творения становится последним. Это катастрофа, конечно».

Впрочем, проект орфографической реформы задумывался не большевиками, а революционерами от науки, учеными-языковедами.

Еще в конце XIX века они пришли к утилитарному заключению, что древние звуки, стоящие за вышеназванными буквами, в современном языке утрачены, значит, нет нужды и в самих литерах. Однако ни один европейский народ не сделал такое со своими старинными алфавитами. Наоборот, и англичане, и французы стараются сохранить свои древние начертания слов, несмотря на трудности в изучении орфографии в школах. Как любят шутить о своем языке филологи-англичане, пишешь «Манчестер» — читать надо «Ливерпуль».

Фото: www.globallookpress.com

Сегодня, через 100 лет после реформы, очень жаль утраты красивой, таинственной и такой русской буквы «ять» — Ѣ. В начале XX века в сознание русского общества через публицистику активно внедрялась мысль, что именно эта буква доставляла больше всего проблем младшим гимназистам. Крупнейший знаток церковнославянского языка, ученый Нина Саблина назвала ее крестоносным «белым лебедем» русской орфографии за то, что буква «ять» венчала строку крестом. По ее словам, уничтожить ее — означало порушить кресты, сначала в русской языке, а затем и с куполов православных церквей. На «ять» покушались еще в XVIII веке, но букву, как исконно русскую, отстоял Михаил Ломоносов.

В древности «ять» обозначал звук, близкий к «я», сегодня это можно увидеть в церковно-славянском слове «яства». Любопытно, что в польском «ять» так и превратилась сегодня в «я», например — miasto (город), а вот в малороссийском наречии — в «i» (мiсто).

К новому времени в русском языке «ять» сложился все-таки как «е». Желая уничтожить крестоносную букву, реформаторы ратовали за то, что младшим школьникам приходилось заниматься «непроизводительным трудом» — заучиванием наизусть около двухсот слов с «ятями». Для этого использовался школярский дидактический материал из рифмованных строк, первые слова которого навсегда заселялись в головы гимназистов «мелким бесом».

Очень скоро за эту вакханалию пришлось расплачиваться советским школьникам – они тратили большую часть своего времени на то, чтобы заучивать наизусть километры унылых советских стихов и цитат из безбожных и часто безграмотных большевистских деятелей.

Реформа орфографии безжалостно уничтожила и литеру Ъ («еръ»): ее упразднили на конце существительных мужского рода, в результате чего появилась пустота нулевого окончания вместо мужской твердости. В десятых числах октября 1918 года революционные матросы в прямом смысле разгромили букву «Ъ», вламываясь в типографии и вырывая литеру из печатных машинок и типографских наборов. Дошло до того, что в первые дни реформы нечем было печатать разделительный твердый знак «ъ» в середине таких слов, как «объединить». В результате чего некоторое время в типографиях и на печатных машинках использовался апостроф.

По мнению разработчиков реформы, избавление от Ъ экономило бумагу и типографскую краску. В качестве примера приводился тот факт, что в дореволюционном издании романа Толстого «Война и мир» печаталось не менее 115 тысяч «непроизносимых» букв. Сегодня в ответ на это можно указать, сколько тысяч километров русских лесов было потрачено на макулатуру советских речей, лозунгов, прокламаций и бездарных произведений пролетарских писателей.

Фото: www.globallookpress.com

Напомним, что благодаря «Ъ» в древнерусском языке, как и в церковнославянском, все слоги на конце слов были открытыми, последние согласные произносились четко, сохранялась историческая певучесть нашего языка. После реформы слова словно сбивались в кучу, редуцировались, согласные на конце слов становились глухими и произносились наспех. Культура русской речи постепенно приходила в упадок. Таковы последствия реформы орфографии 100-летней давности.

Любопытно, что в 1990-х годах «Ъ» начал возвращаться в названиях некоторых коммерческих организаций, например, газета «КоммерсантЪ» сделала его частью своего стиля. Но это скорее дань моде, а не возвращение сакрального смысла нашей русской азбуки, который еще предстоит заново открывать и разгадывать. В том числе, благодаря трудам современных православных ученых-русистов.

Господь создает невидимый мир, потом венец творец – человек, Адам, — подвел итог разговора с Царьградом Василий Ирзабеков. — Я всегда думал: а что, Господь не мог сам животных и растения назвать? Он почему-то поручает это Адаму. И Адам прозревает суть этих животных и называет их. Какая это великая тайна! Получается, без названия, без имени ничего на свете быть не может. Ведь Бог есть слово. Представляете, как важны буквы, в этом свете.

Филолог напомнил, что мы же словесные существа, единственные во Вселенной, которые наделены даром слова. Остальные названы бессловесными. Христос приходит к «словекам», «человекам».