Солженицын колокол углича лексические средства выразительности

Конспект урока: А. И. Солженицын. «Колокол Углича»

Ищем педагогов в команду «Инфоурок»

Предмет Родная литература (русская)

Дата 13.10.2021 г.

Тема урока: А. И. Солженицын. «Колокол Углича»

Тип урока: урок открытия знаний.

Образовательная: углубить представления учащихся о художественном своеобразии прозы А. И. Солженицына;

научить на основе непосредственных впечатлений от прочтения произведений делать их комплексный анализ, рассматривая проблематику, сюжетно-композиционные особенности, своеобразие художественных образов.

Развивающая: совершенствовать навыки учащихся по анализу художественного произведения, развивая умение выделять главные, существенные моменты в развитии действия, определять их роль для раскрытия темы и идеи произведения, делать самостоятельные выводы .

Воспитательная: работая над анализом произведения, формировать у учащихся собственное отношение к событиям и героям рассказа, тем самым способствовать развитию активной жизненной позиции, умения отстоять собственную точку зрения .

Оборудование: тетрадь, ИКТ, раздаточный материал.

Научиться опреде­ лять тему и идею произведения, анализировать художественные средства выразительности.

Познавательные: уметь осмысленно чи­ тать и объяснять значение прочитанного .

Регулятивные: выполнять учебные дей­ ствия в речевой и умственной формах, использовать речь для регуляции своих действий, устанавливать причинно-следственные связи.

Коммуникативные: строить монологиче­ ские высказывания, овладеть умениями диалогической речи.

Формирование мотивации к са мосовершенство­ ванию

Оборудование: учебник, мультимедийная доска, тетрадь.

Проверка домашнего задания: выразительно читать стихотворение, отвечать на вопросы по композиции, содержанию и художественным особенностям.

А. И. Солженицын – один из самых популярных и влиятельных писателей нашего времени. Его творчество, жизненный путь, политические взгляды, мировоззрение являлись и являются предметом интереса и изучения не только в России, но и во всем мире. Это писатель, открывший деревенскую литературу для широкого круга читателей, это мастер «лагерной» прозы, это политик, озабоченный обустройством России.

У Солженицына есть маленькие миниатюры, которые писатель назвал «Крохотки». Это даже не короткие рассказы в классическом понимании. Их можно считать моментальными фотографиями в прозе, застывшими на секунду мгновениями. В них автор умудряется втиснуть огромный смысл в несколько предложений через личные переживания и крик души.

Один из таких рассказов – «Крохоток» — «Колокол Углича». В нем автор поднимает проблему утраты связи настоящего и прошлого. Современное поколение не хочет понимать и принимать историю. Сам колокол олицетворяет образ великомученика, не придавшего свою веру. Солженицын описывает колокол как живого человека. Он использует выражение «битый плетьми», «отбывал свой триста летний срок», «помилован к возврату». Для него колокол – это живое существо. Опытный читатель легко поймет, что речь идет о русском народе, о его не легкой судьбе. Можно сравнить колокол с многострадальной Россией.

Судьба колокола и судьба Солженицына сильно похожи между собой. И тот и другой были изгнаны со своей родины и «биты плетьми». Оба были возвращены и «помилованы». Эти аналогии очень прозрачны и понятны. Колокол был лишен одной проушины и «языка», чтобы не звонил. Книги Солженицына не печатались в России и были запрещены.

Единственный удар, сделанный невидимым героем в колокол – тоже символ. Автор дает начало отчету «смуты третьей» показывая свою обеспокоенность нынешним временим. Он сильно переживает за судьбу и будущее современной России. Постоянное противопоставление «смутного времени» и нынешнего символизирует в понимании писателя вечную борьбу народа и существующей власти как несколько веков назад, так и сейчас.

· Выразительное чтение произведения «Колокол Углича»

Кто из нас не наслышан об этом колоколе, в диковинное наказание лишённом и языка и одной проушины, чтоб никогда уже не висел в колокольном достоинстве; мало того – битом плетьми, а ещё и сосланном за две тысячи вёрст, в Тобольск, на колымаге, – и во всю, и во всю эту даль не лошади везли заклятую клажу, но тянули на себе наказанные угличане – сверх тех двухсот, уже казнённых за растерзанье государевых людей (убийц малого царевича), и те – с языками урезанными, дабы не изъясняли по-своему происшедшее в городе.

Возвращаясь Сибирью, пересёкся я в Тобольском кремле с опустелым следом изгнанника – в часовенке-одиночке, где отбывал он свой тристалетний срок, пока не был помилован к возврату. А вот – я и в Угличе, в храме Димитрияна-крови. И колокол, хоть и двадцатипудовый, а всего-то в полчеловеческих роста, укреплен тут в почёте. Бронза его потускла до выстраданной серизны. Било его свисает недвижно. И мне предлагают – ударить.

Я – бью, единожды. И какой же дивный гул возникает в храме, сколь многозначно это слитие глубоких тонов, из старины – к нам, неразумно поспешливым и замутнённым душам. Всего один удар, но длится полминуты, а додлевается минуту полную, лишь медленно-медленно величественно угасая – и до самого умолка не теряя красочного многозвучья. Знали предки тайны металлов.

В первые же миги по известью, что царевич зарезан, пономарь соборной церкви кинулся на колокольню, догадливо заперев за собою дверь, и, сколько в неё ни ломились недруги, бил и бил набат вот в этот самый колокол. Вознёсся вопль и ужас угличского народа – то колокол возвещал общий страх за Русь.

Те раскатные колокольные удары – клич великой Беды – и предвестили Смуту Первую. Досталось и мне, вот, сейчас ударить в страдальный колокол – где-то в длении, в тлении Смуты Третьей. И как избавиться от сравненья: провидческая тревога народная – лишь досадная помеха трону и непробивной боярщине, что четыреста лет назад, что теперь.

· Определить тему и основную мысль произведения.

· Назвать лексические средства выразительности.

· Вспомнить из истории, что такое Смута, какие периоды Смуты можно выделить.

· Как вы считаете какой период Смуты автор называет Третьим, каковы его предпосылки?

1. Первичное закрепление.Работа над идейно-художественным содержанием.

Колокольный звон возвестил о страшной беде — начале Смуты. Чем же так страшна Смута? Это время, когда вихрем разрушалось все былое: связи, представления и сложившиеся порядки. Законного государя не было; один за другим являлись самозванцы, которые готовы были духовно поработить Русь. Разбойники производили насилия и грабежи. А как же народ относился к смуте? Все это не могло не сеять ужас в сердца простых людей. Современники говорили о Смуте как о времени «шатости», «нестроения», «смущения умов», которые вызвали кровавые столкновения и конфликты.

Термин «смута» использовался уже в обиходной речи XVII в. Церковная историография XIX – начала XX в. считала Смуту периодом духовного кризиса общества, видя причины в искажении нравственных и моральных ценностей.

Вслушаемся в значение слова «беда».

«БЕДА — несчастный случай , несчастие; происшествие, приключение злыдарное, гибельное, несущее вред, убыток, горе». В церковнославянском словаре слово «беда» определяется как 1) нужда; 2) опасность; 3) наказание, рана; 4) печаль, тяжесть; 5) сражение, война; 6) насилие, неволя.

Третья смута в длении, еще не наступила. Но наши души уже замутненные. И потому есть опасность тления, несущего «порчу, разрушение». «ТЛЕТЬ, тлевать, гнить, разрушаться гниением, перегнивать; слеживаться, задхлеть, преть, сопревать. Готовы ли мы к страданию, как выстрадал страдальный колокол? А «страдальчество – это всегда труд, подвиг, мученичество».

Таким образом, устаревшая, высокая и даже окказиональная лексика придают тексту оттенок торжественности, патетичности. Автор стремится максимально ярко, эмоционально передать смысл происходящего, опираясь на исконное значение корня. Это позволяет увидеть не только конкретное событие, но, прежде всего, высокие духовные категории.

7. Информация о домашнем задании, инструктаж по его выполнению.

1) Выразительно читать «Колокол Углича».

2) Выучить наизусть одно из стихотворений: Ивана Саввича Никитина «Поле» ИЛИ Инны Анатольевны Гофф «Русское поле».

Историческая миниатюра «Колокол Углича» наполнена глубоким духовно-нравственным смыслом. Образ страдального колокола, для русского православного человека всегда представлявшийся живым и одухотворенным, имеет в тексте символическое содержание. За « раскатные » удары колокол Углича подобно человеку понес наказание. Били его, ссылали, потому что испугались его набатного звона, но помиловали и возвратили. Страдание же навсегда отпечаталось на его «лице». Колокол олицетворяет и выстраданную душу всего русского народа, которого тоже «лишали языка», «били плетьми», «ссылали». И все же он выстоял. Мощный колокольный звон, действуя на наше внутреннее чувство, пробуждает наши души от усыпления духовного. По верному утверждению одного из критиков, «в эстетике А. И Солженицына соединяется несоединимое: с одной стороны, строгий документализм, принципиальный отказ от любого вымысла, который трактуется как ненужное излишество, способное исказить истинную картину событий, с другой стороны, глубинная онтологическая символика, которую видит писатель в документально подтвержденных фактах».

Говоря о «Крохотках» и их роли, писатель признавался, что только спустя тридцать лет, вновь оказавшись на родине, он смог написать их. Очевидно, что этот жанр коротких миниатюр для автора является очень личным и очень сокровенным, раз на чужбине он не смог сделать этого.

В «Крохотках» Солженицына видны все глобальные проблемы его творчества. Он пишет коротко, емко, но при этом очень глубоко, опираясь на свой не простой жизненный опыт. Боль за судьбу родины постоянно перекликается с большой любовью к ней.

Языковой анализ миниатюры «Колокол Углича»

Муниципальное общеобразовательное учреждение

Лицей № 10 кировского района г. волгограда

ФЕСТИВАЛЬ РУССКОГО ЯЗЫКА 2012

Номинация «Научное исследование»

Направление «Особенности функционирования русского языка в сфере словесного художественного творчества»

Языковой анализ миниатюры

обучающаяся 10-в класса

Учитель русского языка

ГЛАВА 1. Жанровое своеобразие. 5

ГЛАВА 2. Языковой анализ. 6

§1 . Лексический уровень. 6

§ 2. Морфологический уровень. 12

§ 3. Синтаксический и пунктуационный уровни. 14

Введение

История не терпит суесловья,

Трудна ее народная стезя,

Ее страницы, залитые кровью,

Нельзя любить безумною любовью

И не любить без памяти нельзя.

Что может открыть современный человек в далеких событиях? Как относиться к историческим фактам? Этот вопрос волнует не только ученых историков, но и художников слова. Конечно, литература — это не иллюстрация к учебнику истории. Отражая историческую реальность, автор художественного текста стремится отвечать на вопросы настоящего времени. Увидеть эту связь времен, поколений и есть главная задача читателя. Главное, чтобы такая работа не превратилась в суесловие (пустословие от заимств. из ст.-сл. яз. суи «пустой, незначительный, напрасный»). Необходимо проводить глубокий лингвистический анализ текста, погружаться в историю языка, потому что в корнях отечественного языка хранятся духовно-нравственные ценности нашего народа. В своей работе мы опираемся на исследования всемирно признанного ученого, великого языковеда XX – начала XXI века , который говорил: «Мы — за историческое языкознание и глубоко верим в его еще не исчерпанные потенции, обогащенные структурно-типологической методикой»[1]. О роли церковнославянского языка в обогащении современного русского наречия говорится в работах В. Ирзабекова[2], В. Семенцова[3], Л. Маршевой[4] и др.

Наше внимание привлекло творчество , имя которого долгое время было под запретом и, наконец, по праву заняло свое место в истории русской литературы XX века. Его нравственно-философские убеждения, активная гражданская позиция, художественное творчество оказывают большое влияние на духовное развитие общества, вызывают неослабевающий интерес к его личности и деятельности. Надо заметить, что и А. Солженицын, и О. Трубачев выступали против языковой небрежности, против «приблатнения», «щеголяния» языком[5]. «Лучший способ обогащения языка — это восстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств», — пишет А. Солженицын в предисловии к своему «Словарю»[6].

Объектом данного изучения стала миниатюра «Колокол Углича» (1996 г.) из цикла «Крохотки» (смотрите приложение). Актуальность исследования вызвана тем, что эпоха Смутного времени, отраженная в его произведении, до сих пор вызывает много споров среди историков. Научная новизна представленной работы состоит в текстуальном анализе миниатюры в аспекте православных ценностей. Язык как выражение национальных черт русского народа являлся предметом художественного и публицистического осмысления автора на протяжении всего творческого пути. Конечно, анализ одного художественного текста не позволяет полностью раскрыть всё многообразие творческого мира писателя, его художественного мышления, его философских взглядов, но всё-таки делает возможным более полное и глубокое изучение творчества Солженицына, его писательскую индивидуальность.

Содержание работы обусловлено поставленной целью, которая заключается в изучении тех языковых уровней художественного произведения А. Солженицына, которые показывают связь с историей языка. Данная цель определила следующие задачи:

· показать жанровое своеобразие в языковом аспекте;

· рассмотреть миниатюру «Колокол Углича» А. Солженицына с точки зрения представленной в нём истории Отечества;

· проследить соотношение языковых уровней текста с идейно- тематическим содержанием миниатюры;

· определить мотивы выбора автором языковых средств.

Основным методом исследования стал метод описания, включающий приемы наблюдения, анализа, обобщения.

ГЛАВА 1. Жанровое своеобразие

Жанровое определение «крохотки» можно отнести к новаторской. Они похожи и на лирические миниатюры, и на стихотворения в прозе.

Само слово «крохотки» представляет собой авторский неологизм. В словаре М. Фасмера мы прочитаем: «кроха — уменьш. крошка, др.- русск. кръхътъ «крошка, крупинка», цслав., др.-русск. кръха. || Родственно лит. krušù, krušaũ , krùsti «дробить, толочь», греч. κρούω «толку, стучу»; крошить, крошу — цслав. кръшити «разламывать», болг. кръша «ломаю»».[7] Этимологические корни этого слова вызывают различные ассоциации: автор лаконично и искренне выражает мысли; напоминает о том, что на мир надо смотреть по-детски чистым, незамутненным взглядом; показывает путь анализа: чтобы увидеть, что «там» внутри, постигнуть сущность, приходится «разламывать», отделять одно от другого.

Очень интересна мысль французского литературоведа, известного слависта, специалиста по классической и современной русской литературе Жоржа Нивы, считающего, что «Крохотки» — гигантские фрески, а их фрагментарность превращается в универсальность. Он пишет: «Солженицын – «отмерщик» взрывов, взрывной цепи истории. Повествование охватывает малые миги исторической «материи» и расширяет их до беспредельного восприятия человека. Поэтическое дыхание кромсает солженицынскую прозу на главки, почти как в Библии».[8]

А. Архангельский утверждает, что «Крохотки» можно свести к эмблеме, так как текст в них обладает знаковой преизбыточностью.[9] Действительно, при чтении необходимо придавать значение каждой детали. Целью автора является не описание просто событий, нравов, человеческих характеров, природы, а раскрытие философских тем, отображение духовного поиска времени. Мы думаем, что «Крохотки» как малый эпический жанр обладает своей самостоятельностью. Это не просто название цикла произведений или рассказы-зарисовки. С уверенностью можно сказать, что «Крохотки» относятся к особому авторскому жанру, в котором перед нами глубоко раскрывается целая картина, нарисован образ, открывающий нам духовную суть явлений.

ГЛАВА 2. Языковой анализ

§1 . Лексический уровень

Соотношение (семантическое, стилистическое) слов миниатюры приводит к разделению материала на определенные группы, которые требуют специального рассмотрения.

Языковые средства «Крохоток» и их роль в раскрытии образа автора

Огромная роль в раскрытии образа автора принадлежит языковым средствам, которые отражают его духовный мир, помогают понять авторскую точку зрения, усиливают выразительность цикла и подчёркивают эмоционально-экспрессивное значение сказанного.

Роль языковых средств

«зеркальная гладь»(«Отраженье в воде»), «ласковые уши» («Способ двигаться»),«нескладные гиблые жизни» («Город на Неве»)

Создают образность, помогают понять авторское отношение к происходящему

«рубец неизбежной смерти», («Мы-то не умрём»), «дожди десятилетий», («Путешествуя вдоль Оки»), «удар кары-совести» («Молния»)

Создают образность, помогают понять авторскую позицию

(«царевнами белыми…» («Путешествуя вдоль Оки»), «верблюд — двугорбый лебедь» («Способ двигаться»), «подобно капле морской» («Гроза в горах»)

Выделяют какой-либо важный признак предмета или действия, создают образность

«не изъясняли» («Колокол Углича»), «братние ножи» («Прах поэта»), «по соболезности» («Лиственница»)

Повышают выразительность, способствуют достоверному изображению эпохи

«шибко», «худое ведро» («Старое ведро»), «сиживали» («В сумерки»), «нутро» («Молния»)

Оживляют тест, помогают изобразить действительность с привычной для читателя точки зрения

«бедняга» («Шарик»), «жалкенький» («Утёнок»), «булыги буханок» («На родине Есенина»)

Содержат элемент оценки, повышают эмоциональность

«надвигались,… чередовались,… выступали,… исчезали» («Гроза горах»), «заворачивали,… кружились,… взбегали,… метались» («Костёр и муравьи»), «нагибаться, приседать, кланяться…» («Приступая ко дню»)

Указывают на динамичность действий, вносят дополнительную эмоциональную окраску

«И в чём тут держится душа?» («Утёнок»), «прошло всё дымом» («Старое ведро»), «взяли моду» («Колхозный рюкзак»)

Дают оценку происходящему

«Ещё живём?» («Отраженье в воде»), «Разве это дело — навещать тех, кто есть не просит?» («Мы-то не умрём»), «…да отчего бы ему не потечь и дальше так?» («Петушье пенье»)

Повышают эмоциональность, привлекают внимание к определённым частям текста

«Ведь оно тоже хочет жить!» («Вязовое дерево»), «Что за диковинное дерево!» («Лиственница»), «Как легко мне верить в Тебя!» («Молитва»)

Повышают эмоциональность, привлекают внимание к определённым частям текста

«сочают» («Дыхание»), «дружливый» («Молния), «додлевается» («Колокол Углича»)

Дают новую яркую окраску образам

Существительные и прилагательные, образованные автором от глаголов

«запусть»(«Колокольня»), «неподымна» («Лиственница»), «обезлюженье»(«Петушье пенье»).

Наполняют содержание особой авторской энергией

Образованные писателем наречия

«примирённо» («Мы-то не умрём»), «напрострел» («Молния»), «невперебив» («В сумерки»).

Повышают выразительность высказываний автора

Глагольные формы, образованные автором при помощи приставок

«иссилясь» («Молния»), «изважены» («В сумерки»)

Указывают на индивидуальность автора, повышают эмоциональность сказанного

Языковые средства цикла помогают читателю представить образ автора простым, не отделяющим себя от народа человеком с внимательным взглядом, неравнодушным характером, отзывчивым сердцем и поэтической душой.

Анализ отдельных миниатюр цикла «Дыхание» (7, стр.207)

В первой миниатюре цикла говорится о состоянии природы после дождя и о той радости, которую переживает автор, — радости подышать свежим воздухом, «напоенным цветением, сыростью, свежестью».

Очень важно, что перед читателем возникает образ человека, недавно вернувшегося из тюремного заключения, и от этого становится более понятным его огромное, заставляющее всё забыть стремление «дышать так, как дышат здесь, на воле».

Текст начинается кратким, но детальным описанием пейзажа: весеннее утро, тучи, отцветающая яблоня, травы, которые «сочают после дождя».

Затем на фоне этого уголка природы, сохранившегося в современном городе, появляется фигура мужчины, вдыхающего «сладкий дух».

При помощи однородных членов («не одна яблоня, но и травы», «втягиваю, ощущаю, дышу»), повторов («воля», «воздух», «дышу») передаётся состояние природы и человека, чувство восторга и упоения после прошедшего дождя.

Авторские неологизмы («сочают», то есть «наполняются, истекают соком»; «напаивает», то есть «источает, распространяет аромат») придают новую, более яркую окраску пейзажной зарисовке и несут особую энергию, возникающую от взаимодействия природы и человека и указывающую на индивидуальность автора и его художественное чутьё.

В свою очередь, метафоры («звериными клетками пятиэтажных домов», «стрельбу мотоциклов», «завывание радио», «бубны громкоговорителей») усиливают противопоставление шумного, бездушного, холодного города, немного напоминающего тюрьму тем, что он ограждён и стенами, и звуками от природы, и «крохотного садика», в котором автор, то открывая, то закрывая глаза, наслаждается свежим воздухом и забывает обо всём. Реальность перестаёт для него существовать.

В последних двух абзацах повествование и описание сменяется рассуждением о том, что главное — это воля, рождающаяся от общения с природой и позволяющая свободно дышать. Александр Солженицын, переживший в заточении несправедливость, жестокость и унижения, но не утративший желания жить и способности наслаждаться скромными, но бесценными для него природными подарками, говорит нам об остром чувстве свободного дыхания, особенно после дождя, несущего очищение, обновление и надежду не только окружающему миру, но и человеческой душе: «Пока можно ещё дышать после дождя под яблоней — можно ещё и пожить!»

«Гроза в горах» (7, стр.209)

В миниатюре «Гроза в горах» прослеживаются традиции русских писателей А.Н. Толстого (повесть «Детство Никиты», глава «Стрелки барометра») и А.М. Горького (ранние романтические произведения, например, «Песня о Буревестнике»).

Слово «гроза» ни разу не употребляется в тексте — только «она». Но всё говорит об этом волнующем явлении природы: тьма, молния, гром, ливень…

Как в некоторых мифах — ночь, когда всё обычное днём становится величественным, поражающим воображение человека.

Наступление грозы напоминает нам Библейскую историю о сотворении мира: «тьма, ни верха, ни низа, ни горизонта…», «…и отделилась тьма от света…», «…есть уже твёрдая земля…», «…всё было мрак и бездна…». Эта реминисценция говорит об огромном размахе и силе стихии, не зависящей от воли человека.

Олицетворения («она шла», «вспышки надвигались», «голос грома наполнил ущелья…», «рёв рек», «молнии падали…») и гипербола («сосны, ростом с горы») помогают увидеть природу одухотворённой, сравнить её с имеющим душу живым существом, которое заполнило собой весь мир.

Эпитеты («непроглядная ночь», «раздирающая молния»), прилагательные, обозначающие цвета («сияние белое», «сияние розовое», «сияние фиолетовое»), антонимические пары («блеск и тьма», «ни верха, ни низа», «выступали…,исчезали…») создают выразительный и могущественный образ грозы.

И как контраст — изображение мизерности, ничтожности испуганных маленьких людей через глаголы движения («мы выползли из палаток — и затаились»), сравнительные обороты («подобно капле морской», «Мы стали ничтожной и благодарной частицей…»).

Но страх сменяется восторгом, благоговением перед грозной стихией. И у автора, являющегося участником событий, возникает такое чувство, что в эти секунды (как в Библии) рождается новый мир, намного лучше прежнего. Каждый, кто видит это, понимает, как прекрасно — «быть каплей морской», «ничтожной частицей этого мира…, в первый раз создавшегося сегодня — на наших глазах».

Действительно, вселенский масштаб и единый образ сосуществования природы и человека.

«На родине Есенина» (7, стр.212)

А.И. Солженицын пять лет прожил в Рязани, где работал учителем физики в средней школе. Его путешествие по этому краю легло в основу некоторых путевых очерков, одним из которых и является миниатюра «На родине Есенина».

Какова она, родина Сергея Есенина? Откуда черпал великий поэт своё вдохновение? Что за сила помогала ему создавать прекрасные стихотворения? На эти и другие вопросы пытается ответить писатель.

Произведение начинается с описания деревни. Мы видим неприглядную картину: «пыль», «садов нет», «хилые палисаднички», «свинья зачуханная»…

Затем вместе с автором заходим в маленький старый дом Есениных, где «чуланчики», «клетушки», вместо стен — перегородки не до потолка.

Впечатление автора усугубляют эпитеты («хилый курятник», «убогие перегородки», «слепой сарайчик») и слова с уменьшительно-пренебрежительным оттенком («палисаднички», «чуланчик», «сарайчик», «банька», «польце»).

Кругом серость, убогость, тоска, которые распространяются и на окружающий пейзаж: «нет близко леса», « обыкновенное польце», «луговые петли спокойной Оки».

Автор рисует образ русской деревни, «каких много и много». И люди, там живущие, «заняты хлебом, наживой и честолюбием перед соседями»

И невольно волнение охватывает А.И. Солженицына: «Какой же слиток таланта метнул Творец сюда?» Как Есенин, «деревенский драчливый парень», мог увидеть ту скромную красоту, «которую тысячу лет топчут и не замечают»?

Писатель восхищается даром поэта, сердце которого было распахнуто для мира, впитывало радость бытия и выплёскивало её с любовью в стихах и песнях. солженицын писатель авторский миниатюра

На самом деле, «небесный огонь опалил однажды эту местность», о которой ранее писал и другой замечательный русский писатель К.Г. Паустовский в повести «Мещёрская сторона». (3, стр.365, 371)

Мещёрский край, где находится рязанский дом Сергея Есенина, — родина талантов: художников, иконописцев. Отсюда родом русская святая Феврония Муромская… И, наверное, неслучайно.

«На первый взгляд — это тихая и немудрая земля под неярким небом».

А.И. Солженицын, впервые путешествуя по есенинским местам, не смог заметить всю их прелесть, потому что она «раскрывается не сразу, а очень медленно, постепенно».

А человек, рождённый в этом «лесном задумчивом крае», с детства беззаветно любит его, так как наделён способностью «видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было». Эта любовь и двигает людьми, черпающими своё вдохновение в родной земле и создающими величайшие духовные и художественные творения.

Вот дар Божий, которым был наделён русский поэт Сергей Есенин, так удивлявший своим талантом писателя Александра Солженицына.

«Песнь о муравьях»

Сопоставительный анализ образов муравьёв в произведениях Л.Н. Толстого (фрагмент главы «Охота» повести «Детство» (8, стр.26), рассказ «О муравьях» (9, стр.24)), рассказе М.М. Пришвина «Муравьи» (4,стр.215) и миниатюре А.И. Солженицына «Костёр и муравьи» (7, стр.213)

Л.Н. Толстой, М.М. Пришвин — писатели, чьи традиции продолжил и развил в своём творчестве автор «Крохоток».

Одна из таких традиций — обращение к таинственному миру природы, к её большим и малым образам, размышление о загадочности и разумности представителей животного и растительного мира.

Например, муравьи. Такие крошечные, незаметные! Насекомые, к которым очень часто человек относится с пренебрежением, и не замечает их, и топчет их ногами, и разоряет их дом — муравейник.

И Толстой, и Пришвин, и Солженицын разрушают обычное представление об этих существах.

В повести Л.Н. Толстого «Детство» (глава «Охота») мы видим муравьёв глазами ребёнка, Николеньки Иртеньева, который является и рассказчиком, и наблюдателем, и героем одновременно.

Внимание мальчика привлекает многочисленность муравьёв и их движение: «кишмя кишели», «один за другим торопились», «перелезали», «останавливались», «искали обхода или ворочались назад, или по хворостинке добирались», «намеревались забраться за рукав».

Николенька сам побуждает муравьёв к действию: «Я взял в руки хворостину и загородил им дорогу».

Здесь муравьям приписываются действия разумных существ, которые стремятся преодолеть преграду: они подлезают под хворостину, «презирая опасность», «которые были с тяжестями, совершенно терялись и не знали, что делать».

Миниатюра Л.Н. Толстого «О муравьях» представляет незатейливую бытовую сценку.

В кладовке муравьи обнаружили банку с вареньем и забрались в неё. Героиня рассказа не только очищает банку от муравьёв, но и проводит своеобразный опыт: то ставит банку на верхнюю полку, то подвешивает её к потолку за верёвочку на гвоздик. Она при этом наблюдает за поведением муравьёв: «Я остановилась посмотреть, что он [муравей] будет делать».

Муравьи изображены глазами простой женщины, возможно, кухарки, тоже как разумные существа, умеющие мыслить и даже разговаривать: «Верно, этот муравей рассказывал другому, по какой дороге он пришёл из банки, потому что сейчас же много муравьёв пошли друг за другом… по той же самой дороге, по которой пришёл муравей».

В одном из рассказов замечательного русского писателя М.М. Пришвина муравьи также являются главными героями, чьё поведение в необычной ситуации и описывает рассказчик.

В начале произведения М.М. Пришвин, по привычке наблюдая за маленькими хозяевами муравейника, с чувством равнодушия к этим лесным обитателям, которое свойственно, в основном, многим людям, говорит: «Велика ли штука муравей, чтобы разбираться настойчиво, куда и зачем он бежит…»

Но затем его внимание привлекают странные действия муравьёв, которые можно сравнить с хорошо обученной, сильной, сплочённой армией, идущей в наступление: «…в муравейнике была объявлена всеобщая мобилизация», «всё государство…собралось», «впереди шли муравьи-разведчики».

Пришвина поразило то, что эти насекомые готовы пожертвовать своими жизнями, только чтобы остальные смогли идти вперёд: «передние муравьи самоотверженно бросались в смолу и своими телами устилали путь для других».

Такая организованность, взаимовыручка, целеустремлённость, самопожертвование возвышают образы муравьёв и поднимают их до уровня настоящих воинов, стремящихся к укреплению и процветанию своего государства — муравейника.

А.И. Солженицын же в своей миниатюре «Костёр и муравьи» показывает не только инстинкты, не только разум этих крошечных насекомых, но и приписывает муравьям высокие человеческие чувства и качества характера: отвагу, бесстрашие, огромную силу воли, непомерную любовь к родине.

Рассказчик нечаянно бросил в костёр бревно, недосмотрев, «что изнутри оно густо населено муравьями». Вытащив бревно из огня, он увидел, что муравьи не убегали, а «взбегали на горящее бревно, метались по нему и погибали там…»

Автор потрясён: муравьи, как верные стражи, настоящие патриоты, не покидали родное бревно, несмотря на предстоящую гибель — «какая-то сила влекла их назад, к покинутой родине!»

Это очеловечивание и возвеличивание образов насекомых происходит под влиянием чувств удивления и уважения, которые испытывает А.И. Солженицын к таким маленьким, но духовно очень сильным существам — лесным муравьям.

Таким образом, три великих русских писателя: Л.Н. Толстой, М.М. Пришвин, А.И. Солженицын, — стремятся донести до своих читателей мысль, что человек должен бережно относиться к любым представителям живой природы, даже крошечным муравьям, которые имеют право на существование и уважение, хотя бы для того, что у них можно многому поучиться и воспитать в себе добрые чувства.

«Колокольня» (7, стр.218)

Проблему разрушения, уничтожения маленьких провинциальных городов и деревень, которые в основном составляют единый образ прекрасной, великой, но многострадальной России, равнодушного отношения к ним представителей власти поднимает А.И. Солженицын в произведении «Колокольня».

Восемь веков простоял шумный торговый город, «переживший разорения жестокие и от татар, и от поляков», а в двадцатом веке был на две трети утоплен в Волге родными руками, потому что «поскупились большевики» поставить плотину. «Собор взорвали или растащили на кирпичи ради нашего будущего», — с горькой иронией замечает автор. Колокольня с остатками города — это единственное, что осталось.

Такова судьба многих скромных населённых пунктов российской глубинки.

Чувство горечи слышится и в эпитетах («израненные, грустные улочки», «полузамёрзший, переломленный, недобитый город»), создающих печальную атмосферу запустения, безысходности. Но люди, «покинутые, обманутые», и здесь живут, ибо надо жить. «И жить — здесь».

И мы видим, как « на фальшивой набережной калязинские бабы…тщатся выполаскивать бельё», как колокольня стоит « луковкой и шпилем — в небо!» А.И. Солженицын пытается объяснить, почему колокольня сохранилась, хотя полтора яруса под водой: заповедная она!

И вот эту колокольню автор сравнивает с Россией. Стоит она, несломленная, непокорённая, непоколебимая, и не разрушается, как бы ни пытались её унизить и уничтожить.

В голосе А.И. Солженицына звучит надежда, напоминающая молитву: «Нет, всю Русь до конца не позволит Господь утопить…» И в этих словах писателя чувствуется огромная любовь к своей родной земле и беззаветная вера в духовную мощь русского народа.

«Молитва» (7, стр.221)

Произведение «Молитва», которым завершается философский цикл «Крохотки», было написано А.И. Солженицыным в преклонном возрасте, после возвращения в Россию.

Созданное на основе традиций духовной литературы, оно соединило в себе все помыслы и чувства, которыми проникнуто и мировоззрение, и творчество писателя.

«Молитва» представляет собой стихотворение в прозе, где лирический герой изображён глубоко верующим, идущим по жизненной стезе с Богом в душе, который помогает ему не поддаваться искушениям и преодолевать преграды:

Когда расступается в недоумении

или сникает ум мой,…

Ты снисылаешь мне ясную уверенность,

Лирический герой стремится к добру. Пройдя «через безнадёжность», находясь «на хребте славы земной», он благодарит Бога за то, что Тот даёт ему возможность своим творчеством, талантом, образом жизни славить Господа.

Автор как будто предчувствует свой уход и со смирением приближается к нему, сохраняя веру в Божью волю и людей:

А сколько не успею —

Значит, ты определил это другим.

Вся миниатюра наполнена светлым, чистым и высоким чувством любви и безграничной веры:

Как легко мне жить с Тобой, Господи!

Как легко мне верить в Тебя!

Я думаю, что в «Молитве» А.И. Солженицын, размышляя о своей жизни, творчестве и об отношении к Богу, ярко выражает устремлённость к вечному и совершенному.